Так себе развлечение. Даже отсутствие в офисе Вероники, которая каждый раз смеялась над моей обновкой, не добавляло энтузиазма. Проще было договориться с попой и качественно отдавить диван.
Я уже почти смирилась с этим планом на выходные. Нашла сериал с симпатичным актёром, ради улыбки которого можно было вытерпеть весь бред, который говорили его губы… но мое везение на улыбке и закончилось.
Ещё перед самым просмотром зазвонил телефон. Жалобно так, долго. И мама с упреком в голосе сообщила, что бабушке утром снова стало плохо.
* * *
Больше всего в своей работе в «А-групп» я любила ненормированный график. С ним у меня всегда была причина отказаться от внезапного семейного чаепития, раздачи осенних кабачков и джемов маминого производства.
Дамир Закиевич редко просил меня что-то делать в выходные или по вечерам. Но для всех я была на телефоне, занята очередным срочным отчетом или просто «работница тирана».
За босса было немного стыдно. Ему, в отличие от брата, этот образ не подходил совсем, но моя безлимитная вольная от всего, что труднее работы, того стоила.
Жаль, не в этот раз.
Мама встретила меня у порога. Как всегда, в переднике, с одной рукой в муке и с улыбкой на лице.
– Явилась звезда наша! – распахнула она дверь. – Пока ты ехала, бабушку отпустило, и она ушла к соседке музицировать. Опять будут из внука Моцарта делать.
– Ясно.
«Явилась» и «звезду» я пропустила мимо ушей. За десять лет, как начала жить отдельно, привыкла. За бабушку почувствовала облегчение. Последний раз «стало плохо» закончилось поездкой в больницу и двухнедельным стационаром.
– А у вас все хорошо? – Я протянула пакет с фруктами и любимыми бабушкой чешскими вафлями.
– У нас кроме бедовой дочери проблем нет. Бог миловал. А дочь перевоспитывать уже поздно.
Как ни горько, но это тоже было привычно.
– Мам, давай не будем. Расскажи лучше, как у тебя дела на работе? Премию к отпуску дадут или опять грозят сокращением?
Я прошла за мамой в гостиную. Заглянула в спальню, чтобы получить свой традиционный приветственный кивок от увлеченного футбольным матчем папы. И оказалась на кухне.
– Тебе бы только о работе и говорить.
– Мам, неправда.
Форточка была открыта, но кислорода мне почему-то не хватало. Чтобы не упасть от головокружения, пришлось даже сесть на стул.
– А что правда? У тебя ведь все не как у людей. Вместо личной жизни – карьера. Вместо мужика – ребёнок из пробирки.