Мы практически крадучись подошли к концу тоннеля, будто там впереди нас ждала засада. Засады, конечно, никакой не было. Однако, стало будто светлее. Борис выглянул наружу и тут же вернулся назад. Он повернул лицо ко мне и в свете фонаря мне его лицо показалось задумчивым. Брови его сошлись на переносице. Это у него означало сильный мыслительный процесс.
– Что там, Боря? – тихо спросил я.
– Не знаю, – задумчиво выдал он.
Я двинулся к выходу из тоннеля, но Борис взял меня за руку. Я посмотрел на руку, потом на Бориса.
– Осторожно, – сказал он и мы вышли из тоннеля вдвоем,
Борис продолжал держать меня за предплечье. Я плавно вытянул свою руку из его адского захвата и обомлел, увидев впереди светящийся неоновым светом узкий прямоугольник. До него было не меньше пятидесяти метров и я не мог сейчас решить, что меня больше изумило, светящийся прямоугольник или размеры подземного помещения.
Я огляделся, водя фонарем по стенам, и тут же увидел справа, метрах в десяти от нас, дверной проем, в котором была двустворчатая дверь с каким-то рисунком. Рядом с дверью был барельеф. Пол этого большого зала был выложен белой, похоже известковой плиткой. Ровный до неприличия. Сколько этому всему лет, подумал я. Борис тем временем, как мотылек шёл в сторону святящего прямоугольника.
***
Мы стояли у огромных ворот, створы которых были приоткрыты, и сквозь них проникал тот самый неоновый свет.
– Ты толкнешь дверь или я? – провоцировал я Бориса.
Боря не ответил. На самом деле расстояние между створами было вполне достаточным, для того чтобы протиснуться, что Борис и сделал. Он молча пролез боком и оказался с той стороны. Я задержался лишь на секунду.
За дверью свет стал очень ярким и, с непривычки, слепил. Постояв минутку и привыкнув, мы осмотрелись. Мы попали в коридор, стены которого были испещрены барельефами. Рай для египтологов, подумал я, и стянул фотоаппарат с плеча. Сколько времени я провел, переходя от одного барельефа к другому, сложно было сказать. Борис всё это время находился рядом и мы медленно продвигались вперед.
Пленка закончилась и я подумал о том, как же хорошо, что здесь темно, и у меня достаточно фотопленки, если будет что-то ещё я смогу задокументировать. Когда фотоаппарат вернулся в кофр и я повернулся в сторону света, то застал Бориса стоящим перед тем самым светильником, который освещал здесь всё.