Женский голос у меня над головой перечислял лечение неизвестного студента. Обход, вестимо дело. Знакомиться пришли. Медсестру вдруг перебил недовольный мужской голос:
– И почему он у вас привязан до сих пор? Вы как смену принимаете?
– Сейчас развяжем, – спокойно ответила женщина, и меня тут же освободили от вязок.
Это я уже хорошо очнулся. Вон сколько всего услышал и даже все понял. Страх почти ушел, я понимал, что что-то в организм мне попало нехорошее. Только вот голова была ватная, а спать хотелось – просто улет. Я сдерживал проваливание в сон из последних сил, хотелось понять, что со мной. Куда попал, это ясно: сумасшедший дом, место знакомое. Но почему? Мои помощнички мне чего-то укололи, и меня понесло во все тяжкие? Да не было вроде у нас в сумке ничего такого.
Но меня ведь зарезали! Мне самое место в хирургии! Меня же там должны зашивать со всех сторон! Суки, чертов аминазин, теперь бревном проваляюсь сутки, не меньше. Не привык потому что. И какое, на фиг, четырнадцатое сентября? Мы на вызов пятого октября поехали!
Ладно, попробую глаза открыть, надо посмотреть, что творится вокруг. Но меня опередили, и кто-то довольно бесцеремонно оттянул мне верхнее веко правого глаза. Какой-то мужик в шапочке древнего фасона равнодушно глянул на меня и тут же закрыл мне глаз. Не до конца, правда.
– Студент, что там стряслось? Колбасы неправильной поел? И водкой прокисшей запил? – И, не поворачивая головы, спросил у медсестры: – Что там с анализами?
– Еще не приносили, выходные же…
– Фонендоскоп мой где?
Через щелочку я увидел, как доктор встал и одернул старорежимный халат с завязочками сзади. Он что, поклонник советской власти? Или забежал сюда со съемок сериала про больничку семидесятых? И из-под халата выглядывают ворот белой нейлоновой рубашки и страхолюдного вида галстук. Сто процентов, потеет в таком раритете ужасно.
– Наверное, на посту забыли, сейчас принесу, – произнес женский голос, перед этим рассказывающий анамнез болезни неизвестного студента, и я услышал шаги, сначала удаляющиеся, потом приближающиеся.
Фонендоскоп тоже на высоте. Тут у них точно можно музей советской медицины открывать.
Заменить звукопровод бурой резиновой трубкой – это нечто.
Меня послушали, довольно бесцеремонно ворочая при этом, потом пощупали живот.