Наконец они достигли Точки. Здесь лес уже представал преимущественно в ипостаси молодых деревьев и кустарников, что обеспечивало должное размытие силуэтов и их намерений.
Точка состояла из нескольких локаций. Местом отдыха был покинутый и давно размытый окоп, ныне покрытый кольчугой тысячи гниющих листьев. Он скрывал сон стаи от злых пробуждающихся глаз. Рядом с ним, среди ювенильно-тонких лип находилась лысая покрышка от грузовика, перекочевавшая сюда, видимо, с ближайшей помойки вместе с двумя кусками старого, грязного полиэтилена – на один она была положена, а вторым – накрывалась. Покрышка являлась хранилищем, банком, где складировались все ресурсы стаи. Вернее, должны были – на первых порах нахождения в лесу псам был свойственен наглый оптимизм, который впоследствии показал себя несостоятельным.
Наконец, последним из объектов, составлявших Точку, было место, где, по всей вероятности, раньше люди жарили шашлыки – квадрат, составленный из четырех кирпичей, самодельный мангал. Это могла бы быть площадка собраний, планирования операций, интеллектуальной работы, так как на выжженной и вытоптанной земле было бы удобно рисовать схемы и вести подсчеты. Но псам это было не нужно – они просто не умели рисовать и вести подсчёты.
Иными словами, инфраструктура Точки была для стаи даже избыточной.
Навстречу псам и Лису из окопа вылез осоловевший от сна пёс белого цвета – Мочегон.
Мочегон был психически нестабильным и слабоуправляемым социопатом с богатым послужным списком. Он был участником (правда, всегда рядовым) самых свирепых городских стай псов-беспредельщиков, которые регулярно нападали на людей и наводили ужас на целые кварталы, устанавливая на их территории свой порядок террора. Участие Мочегона в подобных бандформированиях было обусловлено не только необходимостью поиска пропитания, но и тем фактом, что он был ярым человеконенавистником, даже говорил, что загрыз нескольких людей насмерть и, соответственно, подобная деятельность виделась им как идеологически обоснованная борьба. Глядя на Мочегона, можно было в это легко поверить.
Всякий раз, когда подобные стаи уничтожались людьми, в живых оставался лишь Мочегон, что лишний раз доказывало не только его исключительную удачливость, но и парадоксальную, немыслимую живучесть. Лишь крайне жесткая практика регулярных зачисток, которую начали проводить городские власти, вынудила даже такого дьявольски удачливого пса, как Мочегон, сменить место дислокации на лес, чтобы не быть уничтоженным.