Позвонила домой. Сказала Зоэ, что в итоге вернется к ужину, и попросила у официанта счет.
– Он под блюдцем, милая дама. Право, вы неважно себя чувствуете.
Она оставила ему щедрые чаевые и пошла к двери.
– Погодите! Вы забыли пакет!
Она обернулась: он протягивал ей посылку. Может, я бессердечная? Забываю последнее, что осталось от Антуана, предаю сестру, бросаю дочь одну, чтоб пойти в кино с любовником… что еще?
Она взяла пакет и спрятала за пазуху, под пальто.
– Я чего хотел сказать… у вас шляпка шикарная! – выпалил ей вслед официант.
Уши у нее под шапкой опять покраснели.
Жозефина поискала такси, но так и не нашла. Время неподходящее. В это время люди расходятся по домам или отправляются в ресторан, в кино, в театр. Она решила пойти домой пешком. Моросил холодный дождик. Она крепче прижала к себе пакет под пальто. Куда его девать? Не хранить же в квартире. Вдруг Зоэ найдет… Спрячу в подвале.
Уже совсем стемнело. На проспекте Поля Думера не было ни души. Она быстрым шагом прошла вдоль кладбищенской стены. Увидела автозаправку. Свет шел только от витрин магазинов. На перекрестках она с трудом различала названия боковых улиц, пыталась их запомнить. Улица Шлезинга, улица Петрарки, улица Шеффера, улица Тур… Кто-то ей говорил, что в этом красивом здании на углу улицы Тур Брижит Бардо родила сына. Всю беременность она просидела дома, задернув шторы: папарацци поджидали ее на каждом дереве, на всех окрестных балконах. Соседние квартиры сдавали за немыслимые деньги. Она была узницей в собственном доме. А когда ей все-таки случалось выйти, в лифте ее преследовала какая-то мегера, обзывала шлюхой, грозила выколоть глаза вилкой. Бедная женщина, подумала Жозефина, если это цена славы, лучше оставаться неизвестной. После скандала, устроенного Гортензией на телевидении, журналисты пытались подбираться к Жозефине, фотографировать ее. Она уехала к Ширли в Лондон, а оттуда они сбежали на остров Мустик, в большой белый дом Ширли. Вернувшись, она сменила квартиру и осталась незамеченной. Порой, когда она называла свое имя, Жозефина Кортес, К.О.Р.Т.Е.С, кто-нибудь поднимал голову, благодарил ее за то, что она написала «Такую смиренную королеву». Ее встречали тепло и доброжелательно. Никто пока не гонялся за ней с вилкой.
Проспект Поля Думера перешел в бульвар Эмиля Ожье. Жозефина жила чуть дальше, в парке Ренлей. Она заметила мужчину, который делал гимнастику, подтягивался на дереве. Такой элегантный мужчина, в белом плаще. Забавно он выглядел: такой франт, а висит на ветке, поднимается и опускается на руках. Лица его она не разглядела, он висел к ней спиной.