– Непонятно, как на потолке спать, ведь одеяло упадет, – шутливо заметил Борис Иванович.
– Удивительное ощущение, – не захотела подержать шутку Светлана Владимировна. – Твое сознание словно переворачивается, ты попадаешь в нереальный мир и перестаешь нормально ориентироваться. К чему я это говорю? У меня сейчас такое чувство, что мой дом тоже переворачивается вверх дном.
– Объясни толком, в чем дело, Светик, – мягко произнес Борис Иванович, однако в глубине его потемневших зрачков появились настороженные чертики. – Для такого заявления нужны веские основания. Твой дом всегда мне казался идеальным, а семья – образцовой.
– Мне кажется, что в последнее время с Владимиром что-то происходит. Он стал не таким, как раньше. Как бы тебе сказать: для меня семья – это, прежде всего, полное доверие. Мы никогда не отчитывались друг перед другом, где и как проводим время вне семьи. У нас не принято влезать в душу близкого человека, если муж или дочь захотят, то и сами все расскажут. За двадцать лет совместной жизни я никогда не сомневалась в порядочности мужа. Я и сейчас не то, чтобы сомневаюсь, но…
– Факты! Какими фактами ты располагаешь?
– Нет у меня никаких фактов, – неожиданно рассердилась Светлана Владимировна. – Одна лишь интуиция. Извини, нервы расшатались.
Если бы она в этот момент была бы более внимательной, то заметила бы, что обычная невозмутимость Бориса Ивановича немного дала сбой, и он как-то странно, словно от внезапной щекотки, повел плечами.
– Я хочу тебя спросить, Боря, у вас на работе все в порядке? Может, появились какие-то неприятности. Однако Володя молчит. Только не лги.
– Светик, милая, – горячо воскликнул Борис Иванович. – Твои подозрения и сомнения – это лишь плод твоей фантазии. Ты творческий человек, тебе свойственно бурное воображение. На работе у нас есть, конечно, некоторые проблемы, учитывая нынешнюю ситуацию. Это тревожно, но не смертельно. А бизнес, сама понимаешь, дело нервное, рискованное, сегодня ты пан, а завтра всё может пойти по-иному. Володя – человек тонкий, переживает по любому поводу. По-моему, тебе надо чуть потерпеть, и всё будет хорошо. И потом, – тут Борис Иванович многозначительно посмотрел на собеседницу, – Володе уже под пятьдесят, а это, как бы тебе сказать, – бальзаковский возраст. Человека начинают обуревать противоречивые чувства, одолевать разные мысли.