Он не повышал голос, но от этого становилось только хуже: я видела, как стальная пружина внутри него скручивается все туже и со страхом ждала, что случится, если она выстрелит. Откуда он знает, кому я звонила в больнице, если забрал телефон? Чтобы связаться с родными, мне пришлось просить медсестричку… да-да, ту самую, которая потом зачем-то благодарила моего мужа.
– Ты заплатил медсестре, чтобы она следила за мной, – озвучила я догадку, и то, как Джеймс улыбнулся, уже послужило ответом. – Значит, и одежду не привозил не просто так? Я в той дурацкой распашонке дальше туалета выйти стеснялась… И это ты специально организовал? Да с чего ты взял, что я стала бы куда-то убегать?
И тут же захлебнулась дыханием: он запрыгнул на постель, схватил меня за горло, в глазах стояло дикое, звериное желание уничтожить, разорвать, непонятно еще, как сдерживался. А я, глупая, все вспоминала, как соблазнял, двулично, лицемерно, с рассказами, как мы были счастливы вместе. И ведь я же попыталась устроить разбор полетов, спрашивала, почему не приходил, а он отвечал ровно и гладко, даже глазом не моргнул. Ни разу не обмолвился ни о чем, упомянул, правда, ссору, но так мимолетно и равнодушно, будто пустяк давно забытый. И этот его порыв, когда переодевалась в больничной палате, теперь стал выглядеть иначе. Вот тогда в Джеймсе, возможно, и проявилась хоть капелька искренности. Тогда, а не в момент, когда на балконе меня терзал или в постели этой самой со мной валялся.
– Все верно, умная девочка, – смакуя каждое слово, произнес он мне в лицо. – И медсестре заплатил, дорогая. И другому персоналу. Чтобы глаз с тебя не спускали, чтобы о каждом твоем чихе докладывали. Как зубы чистишь, какие процедуры принимаешь, на что в окошко глядишь. – Он тонко улыбнулся. – С кем пытаешься связаться. А ты даже Фоксу сдержалась, не позвонила. Очень, очень продуманная малышка Фэй.
Мне стало противно – не от него, от самой себя. От того, как хохотала с ним после секса, когда интуиция, убаюканная на волнах телесной нирваны, спала, как сытая кошка в уютном уголке, воздушные замки в голове подпирали шпилями облака, эндорфины в крови шкалили сверх предела. Вот Джеймс молодец, каждый его шаг, каждое действие вели к намеченной цели, и эта цель, похоже, заключалась в том, чтобы полностью раздавить меня, отомстить за былые обиды. Даже в сексе он не потерял контроль над ситуацией и над собой. В отличие от меня.