Я сделала второй шаг и протянула руки, но маленький Джейми залился еще более горючими слезами, стиснул кулачки, затрясся, побелел, и на меня сошло ужасное озарение: он меня боится. Боится, как бабайку, ведьму какую-то страшную, как зло из самых жутких кошмаров. Меня боится. Потому что тоже считает, что я – Фэй.
Горло перехватило, в груди стало так больно, что я готова была на пол упасть и плитку грызть, лишь бы утолить эти спазмы. Все повторялось, как на заезженной пластинке. Я узнала, что у меня есть муж, и он мне понравился, но оказалось, напрасно. Я увидела ребенка и полюбила его с одного взгляда – но не могла даже взять на руки. Эта новая жизнь, в которой я проснулась, выглядела, как мечта… как мечта, на которую мне позволили взглянуть через непробиваемое стекло. Входа в нее, полноценной жизни внутри нее для меня не было. Кто-то другой уже прожил ее, установил свои порядки, расставил приоритеты. Все испортил.
– Энн, унеси его, доест потом, – недовольно наморщила нос Мадам, и тогда я опомнилась, подхватила свою сумку с пола и сделала шаг назад.
– Нет-нет, успокойте Джейми. Пусть доест спокойно. Я попью кофе позже.
С этими словами я развернулась и пошагала обратно в гостиную, которую заметила по пути сюда. Как по команде, плач за спиной стих, осталось лишь тихое успокаивающее бормотание няньки. Я рухнула на диван, пристроив сумку у ног, и, пока никто не видел, пригорюнилась. Теперь навсегда покинуть этот дом будет сложнее. Может, забрать с собой малыша? Мадам при нем курит, чего я не одобряю ни в коем случае, да и вообще сложилось впечатление, что няньке он больше нужен, чем бабушке или отцу. Или… матери. Господи, чем можно так довести ребенка, что он трясется от одного моего вида?!
Раздался перестук каблуков домашних туфель, и Мадам с мундштуком в одной руке и чашкой кофе – в другой вплыла в поле моего зрения и опустилась на край дивана. Я тут же подобралась и натянула личину Фэй. Кажется, это уже вошло в привычку.
– Надоедливый ребенок, – доверительно наклонилась она ко мне и закатила глаза. – Постоянно орет. У меня от него головные боли.
Во мне тут же поднялась волна возмущения.
– Ваши мальчики так в детстве не орали? – процедила я сквозь зубы, сдерживая материнский гнев.
– Что ты, – Мадам царственно махнула рукой и сделала вид, что рассмеялась, – Кевин мне вообще проблем не доставлял, а с Джеймсом всегда была хорошая няня.