Поднимаясь на лифте на девятый этаж, Алла смотрела на свое отражение в зеркале и видела женщину, готовую биться за родного ребенка. Сражаться за дочь, за ее любовь, за жизнь.
Даже против ее воли.
Бердников дожидался Аллу у раскрытой двери. Богославская медленно приблизилась к нему – к мужчине, ради которого прежде не задумываясь бросила бы все, что имела. Задрав голову, посмотрела в глаза со всей жесткостью и ненавистью, на которые была способна, и прошла прямо в квартиру.
Владимир сделал попытку помочь ей снять пальто, но она передернула плечами, будто прикосновение обжигало. Смерила Бердникова суровым взглядом, расстегнула крупные круглые пуговицы, скинула верхнюю одежду и повесила на вешалку. Не разуваясь, направилась в комнату. Владимир хотел последовать за ней, но Алла хлопнула дверью прямо перед носом Бердникова, без лишних слов указывая его место – вне их с Ринатой жизней.
Но вся смелость молниеносно свернулась клубочком и трусливо спряталась, едва она увидела дочь. Рина сидела на диване, поджав здоровую ногу, и читала книгу. Она намеренно не поднимала взгляда, хотя Алла не сомневалась, что Рината слышала и звонок домофона, и шаги в коридоре, и хлопок двери. Глупая манера игнорировать то, что она не желала воспринимать, проявилась еще в детстве и с тех пор никуда не делась. На тренировках подобное она позволяла себе редко, а вот вне спортивной жизни выходки девочки порой доводили Аллу до белого каления. Дочь казалась настолько чужой и отстраненной, что страх, тихий и беспомощный, начал холодом растекаться по телу, проникать в кончики пальцев, в живот, в мысли. В груди больно кольнуло.
У Ринаты практически ничего не было вне спорта. А она, ее мать, находилась рядом, но так далеко… Бесконечно далеко.
– Рина… – Алла сделала шаг, но тотчас остановилась, заметив, как тонкие, словно паучьи лапки, пальцы с силой вцепились в мягкую обложку книги, сминая переплет. – Рината, – набрав в легкие побольше воздуха, выдохнула Алла и, преодолев необъяснимую робость перед дочерью, пересекла комнату.
Губы Рины сжались в упрямую линию, но, несмотря на это, Алла присела на противоположный конец дивана.
– Нам нужно поговорить. Ты не можешь вернуться в детский дом. Тебе там не место.
– А где мне место? – хриплым из-за долгого молчания голосом спросила Рината.