Заставив себя собраться с мыслями, Тина Акваайс раскрыла древний переплёт и неожиданно обнаружила, что способна не только читать Книгу Блэквимов, как женщина, что её родила, и их предки по Стражской линии, но и в какой-то степени воздействовать на содержимое особых страниц. Прошлого было не изменить, но нежданная находка предоставила ей возможность повлиять на будущее, не только собственное, но и обоих миров. Тина поклялась своей проклятой кровью, через что бы ни суждено было пройти, как бы долго ни пришлось ждать, она не исчезнет, пока не исполнит задуманного.
Глава 3. Душа создателя зомби – потёмки
Дмитрий Фиш возвратился в свой таинственный особняк за полночь. Жилистый мужчина среднего роста, выглядящий на двадцать один год, в действительности же родился в 1962 году. Его тело оставалось неизменным с той самой минуты, когда в нём пробудились запечатанные способности. Светло-рыжие кудри Дмитрия, забранные скромной резинкой в незамысловатый хвост, всегда были той же длины, как в роковой час; даже если бы он их постриг или побрился бы налысо – они бы за доли секунд вернулись в прежнее состояние. Светлую кожу господина Фиша украшали веснушки, ему шли легкая курносость и тонкие губы. Только взор глаз, зелёных, как весенняя трава, выдавал духовную зрелость: холодный и расчетливый, что никак не мог принадлежать молодому человеку. Если в этих глазах и вспыхивал блеск, то он был не жизнерадостный, свойственный юнцам, а серьезный пыл учёного.
В одежде Фиш был старомоден: чёрные и серые рубашки, мрачные брюки и носки он носил не один десяток лет. У него было два приличных костюма, в которых учёный посещал влиятельных клиентов, и один белоснежный медицинский, также купленный для подпольной работы.
В домашней лаборатории Дмитрий не изменял двум стареньким белым халатам: один, оставшийся ещё из «прошлой жизни», в нём когда-то работал наивный и честный студент, второй – полинявший, с которого не отстирались кровавые пятна. Вся его одежда была чистой, хоть имела в большинстве своём непрезентабельный вид. Впрочем, ему не перед кем было красоваться в окружении кровожадных созданий, бандитов и одиночества. После гибели жены, его солнца, Наты, мир для него поблек: только её воскрешение могло бы наполнить жизнь былыми красками, так он внушал себе.