Жрица Синяптук бросила на парящую рядом Кыыс недобрый взгляд… и Огненный шар погас на ее ладони.
– Собак возьмите! – скомандовала Синяптук. – Пусть нюхом ищут!
– Мы с собаками не охотимся, мы на них ездим! – растерялся Димдига. – Не умеют наши собаки искать-то!
– А теперь – научатся! Что встали? – накинулась она на собственный отряд храмовой стражи. – Гоните их к лесу! И сами – копья на изготовку!
Взятые на ремни ездовые псы нервно взлаивали и крутились, не понимая, чего хотят от них люди. Храмовые стражи шли по обеим сторонам нестройной толпы охотников. Копья и впрямь держали на изготовку – то ли против охотников, то ли против того, что поджидало в лесу.
Стена деревьев приближалась – хмурая, мрачная, будто насупленная. Сине-золотистые блики от догорающих чумов скользили по белизне снежных шапок. Охотники приблизились к этой стене и канули в нее. Последними исчезли ярко-синие форменные куртки храмовых стражников. Потом смолк лай собак – как отрезало, словно скрывшиеся за стеной леса псы все разом исчезли.
Оставшиеся в стойбище женщины, дети и старики разбрелись по пепелищу. Им предстояло погасить чумы, разобрать уцелевшее имущество и поставить хоть какие шалаши. Чтоб охотникам было куда возвращаться.
Только старый шаман все глядел на темный лес и безнадежно качал головой.
Лучи молодой Утренней Зари не пробивались сквозь плотные кроны сосен, и под деревьями царил привычный сумрак. И тишина – напуганные псы прекратили лаять и лишь скулили, прижимаясь к ногам хозяев.
Димдига уверенно торил тропу снегоступами.
– Слышь, Дим-Дигыч… – Друг Покчо покосился на переваливающегося по снегу стражника и понизил голос до шепота: – Чего жрица говорила насчет борьбы с черным шаманизмом? Выходит, правду люди болтают – вернулись черные шаманы? Донгар Кайгал, Великий Черный – вернулся?
– Я откуда знаю? – огрызнулся Димдига, изучая следы на снегу. Следы нравились ему все меньше. Четкие больно. Точно пресловутый преступник, доведший жрицу до того, что она стала плеваться Огнем, позаботился, чтобы охотники не отстали и не потерялись.
– А шаман наш чего говорит? – не отставал Покчо.
– Шаман – нормальный белый, как по заветам Храма и положено, и с приходом на Сивир Долгой ночи силу свою теряет. Потому ничего знать не может, – наставительно сказал Димдига.