Особенно эффектно выглядели «Бэкфайры» в маловысотном сверхзвуковом полете при прорыве ПВО. Острые, чуть вздернутые носы, заломленные назад, на минимальный угол стреловидности крылья, широкие, похожие на акульи плавники хвосты. Они приближаются беззвучно и, промелькнув серыми тенями, исчезают, а следом накатывает оглушительный грохот сверхзвукового скачка уплотнения и дикий рев турбин. И пока мы пытаемся прийти в себя, тряся оглушенной головой, – «Бэкфайры» уже далеко.
* * *
Пожилой техник, приставив ладонь козырьком, внимательно смотрел, как один из ракетоносцев выруливает на линию исполнительного старта.
– От летают – любо-дорого глядеть, – обратился он к напарнику.
– Да, Степаныч, но наш-то – не хуже.
– А то! «Бэкфайры», они-то, конечно, скоростные и все такое. Но вот только радиус маловат… А наш «Медведушко» до Америки достает шутя, и боевая нагрузка – шесть «подарочков» с разделяющимися боеголовками!
Степаныч покряхтел и полез на стремянку под крылом Ту-95МС.
– Гришка, сучий потрох, ты гидросистему выпуска шасси проверил?!
– Так точно, Михалыч.
– Сейчас проверю…
Покопавшись в гидросистеме шасси, старший техник спустился по стремянке, вытер руки ветошью и похлопал себя по карманам комбеза.
– Огонь есть? Пойду перекурю.
– Держи, – техник бросил ему зажигалку.
Степаныч отошел к пожарному щиту, курить можно было только возле него. Задымив сигареткой, он повернулся и увидел идущего к стоянке летчика в кожаной куртке и с летным шлемом, зацепленным ремешком на сгибе локтя. Из шлема выглядывал шланг кислородной маски, раскачивающийся в такт шагам летчика.
– Эй, товарищ летчик, заблудились вы, что ли? – махнул рукой техник.
«Летун» подошел, поздоровался.
– Да я вот короткой дорогой иду.
– И много ты таких дорог знаешь? – усмехнулся техник.
– Здесь – все. Я, брат, здесь еще при Союзе служил. Полковник запаса Верескун, был командиром 185-го гвардейского Кировоградско-Будапештского Краснознаменного тяжелобомбардировочного авиаполка, когда он тут еще базировался.
Техник вытянулся по стойке «смирно».
– Виноват, товарищ полковник.
– Ладно. Отставить. Этого красавца обслуживаешь? – Верескун кивнул на «Ту девяносто пятый».
– Да. Его самого.
Верескун смерил техника взглядом. Что-то в нем казалось неестественным. Вроде бы обычный техник – замасленный технический комбез, сильные грубые руки с обломанными ногтями, но вот походка и манера держаться были слишком уж раскованными. Понятно, что в авиации особо с церемониалом не церемонились, но все же…