. XI партийный съезд (март – апрель 1922 года) посчитал необходимым «изменить условия вступления в РКП в том смысле, чтобы затруднить это вступление не чисто пролетарским элементам». В результате шестимесячный стаж кандидатов сохранялся только в отношении рабочих с опытом работы на больших предприятиях не менее десяти лет. Для остальных срок стажа был продлен до 18 месяцев. Г. Н. Корзинов, делегат XI партийного съезда, разъяснял: «Рабочие не особенно любят ходить и собирать подписи. Иное дело попутчики-мещане, которые с удовольствием соберут вам не только пять… а десяток подписей, потому что их цели таковы: прийти в партию. Умеют хорошо откланяться, умеют: „чего изволите, слушаюсь“ сказать и этим самым добиться более высокого, почетного места. <…> У нас же в партии в настоящее время, когда она стала у власти, практикуется самым безобразнейшим образом наушничество, карьеризм, протекционизм. Вот то, что губит и разлагает ряды нашей партии. <…> Я предлагаю для рабочих оставить те же самые две рекомендации и трехмесячный кандидатский стаж, а для попутчиков, перебежчиков из мещан дать десять рекомендаций, с тем, чтобы эти рекомендации были от товарищей, прошедших суровую подпольную кружковую школу, ибо эти товарищи не будут зря давать направо и налево свои рекомендации. Затем этим попутчикам нужно сделать кандидатский стаж не годовой, а, по крайней мере, не менее двух лет, и в процессе этого стажа заставить их на фабриках и заводах познакомиться с физическим трудом»
[271].
Так, например, 22-летний Михаил Неверовский считал себя рабочим. Его отец был «чернорабочий [сторож]», а мать – «сапожница», сам он учился на втором курсе факультета общественных наук в ПГУ. Осенью 1921 года Неверовский попытался стать новобранцем партячейки ПГУ. «Я сочувствую политике РКП, но будучи полным невеждой в области научного коммунизма, и не будучи в силах сознательно разобраться в современной действительности, оставался вне рядов авангарда пролетариата». Когда Неверовский разобрался в этих вопросах и подал заявление, его положили в ящик и рекомендовали обратиться позже, «выявив себя как работника» в университетских организациях. Затем решением XII партийной конференции (август 1922 года) в партию вообще прекратили принимать кого-либо, кроме производственных рабочих. Обсуждение заявления Неверовского было отложено на неопределенное время. Заявление Гершмана И. о вступлении в РКП(б) вообще не было принято к рассмотрению партбюро ПГУ ввиду запрета на прием кого-либо, кроме «рабочих от станка»