И, наконец, в-третьих, если и находился смельчак, который ну очень сильно хотел найти мифический город и, отбиваясь от невыразимых тварей леса, пробивался к месту, где стоял Мэджикшилд, то храбрый, но скорей всего заведомо мертвый, герой просто-напросто не видел города, стой он от его стен хоть на расстоянии вытянутой руки. Ибо Мэджикшилд не зря носил свое имя, магический куполоподобный щит делал городок невидимым и неслышимым для всех, кто был по другую сторону. Если кто-то из жителей самого города выходил за пределы барьера, то не мог вернутся просто потому, что не видел больше города, с его улицами и рядами аккуратных домов, лишь лес и темноту.
Таким был Мэджикшилд, и таким его когда-то сотворили тринадцать магов, желавших скрыться от мира в те времена, когда на них велась охота.
Орден фанатиков поклялся выследить и убить всех носителей магии, после того как один недальновидный маг рассказал всем, что Понтэя круглая.
И начались облавы и костры, ловушки и засады.
Занятно, что маги всегда творили, что хотели и им все прощалось. Люди готовы забыть о любом геноциде дай им только время, но скажи им один раз, что планета похожа на шар, и все, за тобой и подобными тебе начнется самая настоящая охота.
И, устав от этого, сильнейшие из магов создали Мэджикшилд.
Но, как и следовало ожидать, не смогли учесть всего.
И после пары поколений жители волшебного города столкнулись с проблемой того, что нет притока новых генов.
Так у городка появилась страшная тайна, которая заключалась в том, что полуразумные твари леса несколько раз в поколение похищали молодых женщин соседних с лесом королевств и приносили их к барьеру города.
Только люди могли проходить через колдовской щит города.
В то время, как только маги могли создавать особый наркотик, в обмен на который и были совершены похищения.
Посредством того же наркотика и гипноза бедным женщинам стирали память, и они начинали считать, что родились и выросли в этом городе.
Лишь иногда такая женщина могла остановится прям посреди улицы и напугано озираться по сторонам как-будто не понимая, где она очутилась, но чем дольше они жили в городе, тем реже такое случалось.
Таких женщин «из вне» истинные уроженцы Мэджикшилда называли «бедняжки». Но таковы были правила жизни этого города и то, что казалось варварством, спустя годы стало именоваться – традицией.