– Не галдим! Не шумим! Приучайтесь к смиренному образу жизни! Что есть смирение? – задал вопрос тип в хламиде.
Пришедшие с ним в терму люди разом притихли.
– Пара литров крена – и ты смиренный, как овечка! – решил испытать себя в роли проповедника Ян.
Монах посмотрел на Яна с осуждением. Но мне показалось, что в его взгляде промелькнуло и нечто завистливое.
– Смирение в первую очередь есть тишина. Тишина позволяет нам собраться с мыслями и отринуть все, что связывает нас с шумным грешным миром. Только в тиши возможно глубинное самопознание.
Ян хотел оспорить данное утверждение, но монах качнул головой, призывая его этого не делать. В терме воцарилась тишина. Мой клан тоже замолчал, но не из-за проповеди и призыва монаха, а из-за того, что обсуждать свои дела при посторонних мы не собирались.
– Дети мои, вы согрелись, пора бы вам и охладиться. Ступайте в купель. – После десяти минут молчания монах отправил своих подопечных в бассейн.
Он дождался, пока все выйдут, а потом обратился к Яну:
– Сын мой, а не много ли ты взял с собой крена? Не переоценил ли ты силы свои?
Ян покосился на пять все еще остававшихся полными бутылок:
– Да не. В самый раз. Зато спать хорошо буду.
– Бесспорно. Сей грешный напиток улучшает отход ко сну. А меня в последнее время мучает бессонница. Страшно мучает!
Лицо Яна расползлось в понимающей улыбке.
– Угощайтесь, святой отец. У меня в номере еще есть. – Ян протянул монаху бутылку пойла.
Слова Энн о том, что алкоголь и высокая температура несовместимы, оказались пророческими. Артуро, так звали монаха, и Яна сильно развезло после возлияний.
– Так, – сказал я, поднимаясь с плиты, – мы в бассейн. Вы с нами?
– Зачем? Хорошо же сидим! – Ян похлопал по спине сидящего рядом церковника.
Тот довольно закивал.
– Дочь моя, прояви доброту и заботу, принеси нам немного такого же. – Монах помахал полупустой бутылкой.
– С огромным удовольствием, – обворожительно улыбнулась Энн. – Вам парочку?
– Не ходи просто так – неси четыре! – Ян решил сегодня оторваться по полной.
А я, выходя из парилки, мысленно похвалил своих помощников. Как же быстро они сориентировались! Четко, синхронно, не сговариваясь. Конечно, можно было подумать, что Ян просто решил нажраться, а Энн всегда мила с монахами. Но мне хотелось верить, что монаха они решили накачать осознанно.