Император тяжело вздохнул и кивнул отцу.
Мгновение и цесаревич болтается перед нами, подхваченный кровавыми щупальцами. Его лицо исказилось от ярости, но как бы он ни пыжился, не мог ничего сделать. В отличие от Цикатлу на его шее висел подавитель.
– Снимите эту чёртову бомбу с шеи и мы посмотрим, кто кого будет хватать и таскать за шкирку.
– Угомонись! – рявкнул император, отвешивая сыну звонкую пощёчину.
Щека Алексея тут же покраснела, а на глазах выступили слёзы.
– Если ты не прекратишь вести себя, как капризная баба, я разрешу Полиграфу залезть в твои мозги и достать необходимую информацию. И пусть после подобного ты превратишься в овощ. Это небольшая плата за то, чтобы империя выстояла в предстоящей войне.
Слова о войне заставили цесаревича прекратить вырываться. Он внимательно посмотрел на императора, мгновенно меняя линию поведения. Из капризного ребёнка Алексей превратился в серьёзного мужчину.
Полностью изменилось его поведение, взгляд, да даже сама атмосфера в комнате изменилась.
Отец отпустил его и Алексей, поправив одежду, сел в стоящее неподалёку кресло. Налил себе воды, сделал большой глоток и только после этого заговорил.
– В какой войне?
– С западным континентом, который максимум через пару недель падёт перед Майя.
Теперь на императора смотрели сразу две пары заинтересованных глаз. Для меня эта информация также стала новой. Хотя за последний час мне вообще открывается очень много нового и весьма тревожного.
– Значит, я всё же не успел. – с горечью в голосе произнёс Алексей и схватил руками подавитель, начав пытаться его сломать.
При этом подавитель начал громко пищать, а лампочка, до этого момента горящая зелёным, сперва заморгала, потом окрасилась в жёлтый цвет.
Отец тут же снова ухватился за силу, на этот раз практически моментально вырубая цесаревича. К этому моменту индикатор на подавителе уже мигал красным.
Пара мгновений и отец сорвал подавитель, заключив его в кровавую сферу. Сразу после этого глухо хлопнуло.
– Вот же баран! – сказал император, бросаясь к сыну.
Убедившись, что цесаревич жив, император подошёл к одной из стен и нажав на несколько кнопок, достал ещё один подавитель и пластиковые наручники.
– Так он точно не сможет навредить себе. Миша, ты надолго его вырубил? – спросил Николай Александрович, показывая на сына.