Вот она! В таверне. Поздно уже для такой юной девушки в таком месте. Я встаю, шатаюсь, иду к ней. Да я же пьян. Кажется, я хочу ей сказать, чтобы шла домой. Но вместо этого начинаю приставать к ней, она уворачивается. Зараза. А вот и её отец. Тоже здесь. Напился. Вот зачем она пришла – его забрать.
Ну это не моё дело. Я возвращаюсь.
Куда возвращаюсь?
За свой стол. За наш стол.
Нас там трое. Я и двое парней. Я с ними знаком явно. Мы что-то отмечаем. Кажется, какую-то удачную сделку. Какую? Чем я занимаюсь вообще? Господи, да я даже имени сейчас своего не помню! Кто я?
Ночь – полночь. Один из парней уходит. К проститутке из этой таверны, наверху у них есть комнаты с соломой, где можно немного порезвиться с тёплой девушкой за звонкую монету. Нет, точно не подходящее место для дочки сапожника. Где она? Их нет. Уже ушла. Увела своего нерадивого папашу спать. Ну и ладно.
Мы ещё сидим вдвоём. Надо рассмотреть его поближе. Кто этот молодой человек? Тоже не помню. Но очень знакомые черты лица. Что мы обсуждаем? Кажется.. Нет, не слышу. Его губы шевелятся. Но я не понимаю его слов. Всё звенит в голове, как будто ударили тяжёлым обухом по затылку. Может так меня и пытались убить? Но я выжил. Может это он пытался меня убить? Тот, кто сейчас сидит прямо передо мной. Вот бы броситься на него, схватить за шею и задушить. Прежде чем он сам меня погубит. Но я ничего не могу сделать. Только сижу и тупо на него смотрю. Пытаюсь слушать.
Он про деньги говорит! Как мы неправильно поделили деньги. Вот что! У него семья. У меня нет. Я одинокий.
– Мне, – он говорит. – Нужнее.
Вот в чём суть. Он меня убил и обокрал, забрал все мои деньги, мою долю. А потом закопал на кладбище. Но я жив! Я жив ведь? Почему я не помню даже жив я или нет!
Я не хочу отдавать ему деньги. А я жадный! Ну и пусть у меня нет семьи, я тоже есть хочу и пить хочу, и баб трахать. Кажется, я ещё молод. Точно моложе, чем он. Но не намного.
Он не говорит, что заберёт все деньги. Просто чтобы у меня была меньше доля. Мне хватит. Что за деньги вообще? Откуда мы их взяли? Я начинаю волноваться. Есть какое-то чувство, что мы уже что-то нехорошее совершили. Ой, чует моё сердце, что я не самый праведный на свете человек. Почему меня это так волнует? Праведность? Почему я не чувствую себя тем, каким я был там, за столом. Этих волнений у меня явно там не было ещё и вообще по жизни. Может это после смерти я так всё своё поведение пересмотрел?