Этой ночью, пока Док обсуждал планы и какие-то дела с нашим новеньким, я сидел на своей любимой огромной куче металлолома, наслаждаясь прохладой. Не знаю, почему так получилось, но она вдвое возвышалась над остальными. Отодвинув нижнюю часть своего металлического лица, я курил сигарету, испытывая легкое головокружение. Моя верхняя губа отлично чувствовала прикосновения фильтра, но снизу совершенно нечего, в моей новой нижней челюсти не было никаких нервных окончаний. Какая же странная жизнь у меня теперь стала, все вокруг не такое, как было до этого.
Последнее время я часто забирался на эту гору и наблюдал, как где-то на горизонте мусорные машины разгребают то, что здесь накопилось за не одно десятилетие. Но с такой скоростью им понадобится много-много лет, а то и вся сотня, чтобы добраться до этой части свалки. Иногда мне даже казалось, что они и вовсе не разгребают мусор, а просто ездят туда-сюда так, для вида, для патрулирующих дронов.
Если мы собираемся здесь жить и дальше, а мы собираемся, то о нас не должны знать, а чем больше подозрительных кустов на свалке, тем опаснее.
– Док, у меня отличная идея! – крикнул я, сбегая внизу по куче металлолома. Затем резко, с грохотом открыл дверь, на меня обернулось два старика. – Отличная идея, говорю, фермы под землей!
И тут опять все закрутилось с новой силой, деньги пошли, начали рыться туннели, подпорки для шахт заказали и купили у бедуинов – так называли тех, кто вел кочевой образ жизни после приведения экологии Земли к полнейшему краху, бедуины ходили по бывшим городам человечества и искали все, что можно было продать.
Со временем начали загораться и другие фермы, но люди были к этому готовы, и, к счастью, никто не погиб; забрав все свое имущество и свои семьи, они переселились к нам, на свалку. Новоприбывшим было тяжело смириться с обстоятельствами, которые теперь стали их жизнью, но здесь, по крайней мере, никого не пытались сжечь заживо. А Форд, тот первый фермер, старик, помогал им освоиться, на самом деле его никто не любил раньше, вечно ворчливый, да и солью в жопу может засадить, если залезешь на его территорию, но в сложившейся ситуации он для них оказался почти родным человеком, спасителем, указавшим путь в полностью безвыходной ситуации. И все потихоньку втягивались в свою новую жизнь, забывая совсем недавно сгоревшие дома.