– Я справлюсь, Луче! Я воин-искатель и всегда нахожусь там, где есть раненая душа. Моё предназначение – возвращать души в поток!
Взгляд Лучеат наполнился теплом и щемящей сердце грустью:
– Я учила тебя сражаться до конца. Траектория может сложиться так, что поток Земли угаснет, а без него мы перестанем существовать. Я только хочу защитить тебя от необдуманных поступков. Мы можем направить вас в дозор в другие уголки вселенной.
Я не успела ничего ответить, только подумала:
«Если поток на Земле иссякнет, я потеряю душу, что стала мне так дорога. А если Он перестанет существовать, как я смогу нести свой дозор, зная, что не уберегла его?»
«Солис, он человек? Обычный фотон?» – раздался голос Луче в моей голове.
Я смущённо кивнула, устыдившись непреднамеренного признания. В глазах заблестели разноцветные всполохи, и спальня потеряла чёткость, оболочка затягивала меня на Землю.
Раз… два… три…
В больничной палате стояла странная суета. Вокруг сновали люди, что-то у меня спрашивали, светили в глаза противным ярким фонариком. Но я видела только его. Он стоял позади всех, бледный как мел, плечи бессильно поникли, взгляд болезненный.
– Стас? – попыталась прошептать я, но мешала кислородная маска.
А потом свет погас.
На этот раз просыпаться оказалось приятнее. Маску сняли, в палате был слышен только тихий размеренный писк приборов. Когда огляделась по сторонам, заметила папу, сидящего в кресле у окна, он внимательно читал какие-то бумаги. Я залюбовалась, Сергею Вячеславовичу уже шестьдесят восемь лет, густые волосы гладко зачёсаны назад, седые, цвета соли с перцем. Сколько я себя помню, папа всегда идеально выбрит. Он высокий, подтянутый, хотя не сказать, что худосочный, наоборот, крепкий, сильный и надёжный, как скала. Сейчас Сергей Вячеславович был одет в свою обычную медицинскую форму: операционную пижаму и белый халат.
– Пап? – просипела я, и он всполошился, убрал бумаги, подошёл ко мне.
– Славка, дочка, проснулась? Что-то болит? Что беспокоит? – спрашивал он, а сам внимательно изучал показания на мониторах.
– Я в порядке, пап. Ты что тут делаешь? Как мама? Где Влад?
– Дочь, у тебя ночью был эпилептический приступ, – папа потёр устало переносицу. – После субдуральной гематомы это не есть хорошо.
– А я думала, что проспала крепким младенческим сном всю ночь, – улыбнулась и ухватила папу за указательный палец, как в детстве. – Хотела сегодня домой попроситься.