– Харон.
– А для друзей?
– А друзей у меня нет. – Харон отвернулся от Милочки, положил подбородок на скрещенные поверх набалдашника трости руки.
Мирону от этих слов стало обидно. Он-то считал Харона своим другом. Каким-никаким. Несмотря на значительную разницу в возрасте. А тут такое откровение.
– Да выходите вы уже из засады, Мирон Сергеевич! – сказала Милочка, не оборачиваясь.
– Как узнали, Людмила Васильевна? – Мирон шагнул на освещенный фонарем пятачок.
– По парфюму, дружочек. У вас одного в нашей богадельне приличный парфюм.
– Я старался. – Мирон хотел было сесть на скамейку, но прикинув размер посадочного места, передумал, не стал нарушать личное пространство Харона.
– Ну как она? – спросили одновременно Милочка и Харон. Спросили и глянули друг на друга: Милочка восхищенно, а Харон уныло.
– Операция прошла успешно, гематому дренировали. Барышню, отправили на четвертый этаж под наблюдение.
– Но прогноз все равно хреновый. – Милочка загасила сигарету, прицелилась и запулила ее в стоящую поблизости урну. – Не жилец – ваша барышня, Мирон Сергеевич.
– Жилец, – сказал Харон каким-то обреченным тоном.
– Откуда вам знать, Харон? Интуиция? – Милочка посмотрела на него с любопытством.
– Можно и так сказать. – На Милочку он по-прежнему не смотрел, о чем-то сосредоточенно думал.
– А Персефона ваша чудо как хороша! – В присутствии Харона строптивая Милочка проявляла просто удивительную покладистость.
– Дальше что? – спросил Харон, не обращая внимания на Милочку и обращаясь только к Мирону.
– Ждем полицию, дашь показания, расскажешь, где ты ее подобрал.
– А где вы ее подобрали, Харон? – Милочка закурила следующую сигарету.
– В лесу, – ответил тот уныло.
– Прямо в лесу? Вы там грибы собирали?
– Я там ехал на ночную смену. – Харон тоскливо вздохнул, а потом сказал, снова обращаясь только к Мирону: – Давай пройдемся, пока полиция не приехала.
Он встал, коротко, как-то по-старомодному, кивнул Милочке и шагнул в темноту.
Мирон глянул на Милочку, виновато пожал плечами и поспешил за Хароном.
– Было приятно познакомится! – послышалось им вдогонку, и Мирон так и не понял, искренне это было сказано или с издевкой, потому что ничего приятного в общении с Хароном обычный человек не нашел бы даже при большом желании.
– Удивительно настырная особа, – проворчал Харон, бредя по дорожке.