Тони успел к чаю. Он извинился, что не смог встретить гостя, и почти сразу же удалился в кабинет совещаться с управляющим. Бренда расспрашивала Бивера о Лондоне и о том, какие за последнее время состоялись приемы. Бивер проявил невероятную осведомленность.
– Полли Кокперс скоро дает прием.
– Да, я знаю.
– Вы приедете?
– Скорее всего, нет. Мы теперь практически не выезжаем.
Шутки, обошедшие за полтора месяца весь город, для Бренды имели прелесть новизны, повторение придало им отточенность, и Биверу удалось преподнести их довольно эффектно. Он рассказал Бренде о многочисленных переменах в личной жизни ее друзей.
– А что у Мэри с Саймоном?
– Неужели не знаете? Полный разрыв.
– И давно?
– Началось это еще летом, в Австрии…
– А Билли Ангмеринг?
– Пустился в загул с девицей по имени Шила Шрабб.
– А что слышно у Хелм-Хаббардов?
– У них тоже не ладится… Дейзи открыла новый ресторан. Он пользуется успехом… Еще появился новый ночной клуб под названием «Садок»…
– Господи, – сказала Бренда в заключение. – Живут же люди!
После чая появился Джон Эндрю и тут же завладел разговором.
– Здравствуйте, – сказал он. – Я не знал, что вы приедете. Папа сказал: как хорошо раз в кои-то веки провести воскресенье без гостей. Вы охотитесь?
– Давно не охотился.
– Бен говорит, что все, кому позволяют средства, должны охотиться для блага страны.
– Наверное, мне средства не позволяют.
– А вы бедный?
– Ради бога, мистер Бивер, не разрешайте ему вам докучать.
– Да, очень бедный.
– Такой бедный, что можете называть всех шлюхами?
– Да, такой.
– А как вам удалось стать таким бедным?
– Я всегда был бедным.
– А! – Джон потерял интерес к теме. – А у серой ломовой на ферме глисты.
– Откуда ты знаешь?
– Бен сказал. А потом, это по навозу видать.
– Боже мой, – сказала Бренда, – что бы сказала няня, если бы слышала тебя?
– А сколько вам лет?
– Двадцать пять. А тебе?
– А чем вы занимаетесь?
– Ничем особенным.
– На вашем месте я бы чем-нибудь занялся, чтоб заработать деньги. Тогда вы могли бы охотиться.
– Но тогда я не мог бы называть всех шлюхами.
– В этом все равно проку нет.
(Позже, за ужином в детской, Джон сказал:
– По-моему, мистер Бивер ужасно глупый, а по-твоему?
– Откуда мне знать? – сказала няня.
– По-моему, из всех, кто к нам приезжал, он самый глупый.
– Гостей хулить – бога гневить.
– Было бы в нем хоть что-нибудь хорошее. У него глупый голос и глупый нос, глупые глаза и глупая голова, – выводил Джон, точно в церковном хоре пел, – глупые ноги и глупое лицо, глупые руки и глупое пальто…