В коридорчике раздались тяжелые шаги, скрипнула дверца, и в каюту заглянул тучный капитан 3-го ранга. Одутловатое красное лицо его излучало дружелюбие и живейший интерес.
– Здоров! Меня знаешь? Я тут до тебя жил. Ага! Он самый, Сергачев Иван Егорыч, бывший зам… Про тебя слышал… зашёл поглядеть, горьким опытом поделиться. Я вот погорел. «ДээМБэ» играю. Поеду в Петергоф директором парка культуры и отдыха. А что, плохо? Два зама: один по культуре, другой по отдыху. Должность мичуринская: лежи и слушай, как трава растет. А главное, свежий воздух не лимитирован – без фильтров, без регенерации… Н-да. Ты тоже сгоришь. Тут все горят. Но гореть надо красиво. Чтоб потом уходить… с повышением. Я, брат, сгорел некрасиво… Не жалею, не зову, не плачу…
С командиром ухо востро держи, а то подомнет.
Ты женат? Холостой. Это хорошо. Но баб бойся. От них вся погибель. Если кого заведешь – полная скрытность, как на боевой службе. В эфир, конечно, все равно выйдешь. И мой тебе совет: не люби там, где живешь… От амуров до аморалки – один шаг. Только до персонального дела не доводи. Ну ладно, будет с тебя…
Он перевел дух, расстегнул шинель и вытащил из внутреннего кармана плоскую стальную фляжку.
– Плесни-ка мне «шильца» на прощание.
Я пожал плечами и сказал, что спирт хранится в каюте у механика.
– Стратегическая ошибка! – воскликнул Сергачев. – Идем к меху. Мех у вас новый. Я с ним незнаком. Замолви словечко!
Мы вышли в центральный пост. Но тут в круглом лазе четвертого отсека показалась голова Абатурова, и Сергачев поспешно ринулся вверх по трапу в шахту рубочных люков.
Он исчез, оставив после себя густой запах «Шипра» и глухую тоску на душе.
Я вернулся к себе.
– Алексей Сергеевич! – Голос Симакова доносился из каюты старпома. – Кофию не хотите ль?
– С превеликим удовольствием.
В такой же тесной келье, как и моя, только ещё более загроможденной, со свисавшей с подволока электропечкой для сжигания водорода и какими-то аппаратами с самописцами, Симаков готовил кофе.
– Это, конечно, не мокко и не арабика, – приговаривал он, раскладывая по стаканам растворимый порошок, – но сделайте же скидку… – он повел плечом, приглашая обозреть окружающую среду, – на прочный корпус.
Я заметил сборничек Омара Хайяма, заложенный офицерской морской линейкой.
– Омар Хайям, – перехватил взгляд Симаков, – по психологии своей настоящий подводник.