Ясмина включает на магнитофоне музыку.
Сначала меня давит невероятное стеснение. Я двигаюсь неумело, но через пару минут музыка и очарование восточного танца накрывают с огненной силой.
Моя хозяйка завороженно смотрит на меня, и в ее глазах я вижу мечтательное видение ее самой и главного мужчины на свете. Ясмина замирает и полностью погружается в мелодичный ритм музыки и личных фантазий.
Продолжаю танцевать, чувствуя, как и меня саму захватывает, завораживает звук бендира и сантура. И в этот момент глазами с чуть прикрытыми веками натыкаюсь взглядом на алчное, демоническое рассматривание меня словно марионетки.
– А-а-ах! – хватаю подушку и закрываю обнаженную наготу.
– Багир! – вскакивает Ясмина и с ужасом смотрит на него, стоящего на пороге и опирающегося на дверной косяк.
Только сейчас я рассматриваю его – Господина нашего дворца.
Высокий, с широкими массивными плечами. Белоснежный цвет рубашки еще больше увеличивал объем бицепсов, подчеркивал атлетическое телосложение. Сложенные на широкой груди руки, скрещенные ноги – поза властного, надменного Властелина. Короткая, но плотная и черная как смоль, щетина на подбородке и на щеках делала его вид более устрашающим. Глаза цвета самой темной ночи жадно осматривали каждый миллиметр моего тела, который не закрывала подушка.
– Пойдем! Станцуешь для меня! – бросает резко и грубо.
– Багир?! – возмущенно теряется Ясмина, понимая, что он говорит это вовсе не ей, а мне…
– Я никуда не пойду! – вырывается у меня, и я невольно вспоминаю слова одной из самых заученных молитв.
Его брови чуть приподнимаются. Видимо, не ожидал услышать протест, а тем более гнев наложницы, который передался с произношением имени.
– Значит, приведет охрана, – чеканит он по словам, давая понять, что спорить сейчас – глупое занятие. Все равно будет так, как он сказал.
Багир поворачивается спиной, сравнимой с огромным щитом, и выходит прочь.
Я в ужасе хлопаю ресницами, боясь даже взглянуть на Ясмину.
– Иди, – шепчет со слезами в голосе она и отворачивается. Подходит к окну, закрытому ажурными вставками, – его нельзя злить, иначе только хуже сделаешь нам обеим.
– Но я же не наложница, – возражаю в ответ, но Ясмина молчит.
Ее хрупкие плечи подрагивают. И времени для разговоров, чтобы определить ситуацию, нет.
Я выхожу в длинный коридор и лишь успеваю заметить, как скрывается за углом белоснежное пятно. Ускоряю шаг, и атласная юбка издает нежный шелест, ласково касаясь кожи.