– Быстро вернулись к себе в комнаты, – говорит она по слогам и упивается властью, которую сейчас никто не оспорит.
Девушки переглядываются и смиренно идут в женскую половину.
Амира провожает их взглядом и проходит дальше.
Что же решил Багир? Зачем ему невоспитанная, грубая служанка Ясмины?
Вопросы в голове Амиры клубились как змеиный шар.
– Госпожа, Вы что-нибудь желаете? – сбивает ее размышления голос Мариам.
– Нет, – бросает Амира и только собирается уходить, но вспоминает, – Мариам, ты же ходила к… – пытается подобрать слово повежливее, но почему-то эта девчонка вызывала лишь негативные эмоции.
– К Лейле? – переспрашивает прислуга.
– Да, да, – кивает Амира. – Кто она? Откуда?
Мариам пожимает плечами:
– Мы не разговаривали об этом. Но я поняла, что она из бедной семьи, и здесь она не по собственной воле. Ее продал отец.
– А что решил Господин Альми Арнара, ты знаешь? – настороженно говорит Амира и внутри, словно стрела, растет напряжение.
– Я знаю, что Лейлу отправили к Господину Альми Арнару как наложницу, а что он решил… – Мариам пожимает плечами.
Амира недовольно хмыкает:
– Все. Иди, – машет рукой сестра Багира.
Но в своей спальне ей тоже сложно найти успокоение.
Неужели Багир не видит, что эта мерзавка способна на все?
Если ее выгнали из дома собственные родители, значит, девчонка себя вела непочтительно и творила, что хотела. В принципе, что говорить, если она хамила ей, главной в этом доме, и даже не задумывалась о последствиях.
– Надеюсь, Багир в своем уме и накажет адалиску как следует, – произносит она в пустоту роскошных апартаментов.
Амира бросает взгляд на собранный чемодан, и уголки губ трогает легкая улыбка, полная тайны.
Наконец-то пять дней полной свободы. Пять дней, когда глупые наложницы и слуги не будут надоедать присутствием. Пять дней, когда она превратится наконец-то в женщину, которую в ней не видят ни брат, ни тупоголовые служанки.
Амира подхватывает легкий платок из муслина и кружится в танце под призрачную, слышную только ей одной, музыку.
Вся злость единовременно схлынывает, и наступает эйфория предвкушения. Раньше Амира испытывала нервную дрожь, боясь, что кто-нибудь из особняка узнает ее тайну, но теперь на душе стало вдруг легко. Она словно парила над небесами, говорила лишь о том, что никто не имеет права нарушить сказочный экстаз.