Снег под лейтенантом таял, тело мокло и начало замерзать. В пяти метрах от него на боку лежало тело девушки, и на её спине по шинели, вокруг пулевого отверстия, расползалось кровавое пятно.
«Амба, не жилец» – коротко подумал лейтенант. С трудом перевернувшись на живот, он попытался встать на четвереньки. И с удивлением обнаружил, что то же самое пытается делать и его попутчица, и у неё это получается даже лучше, чем у него. Она встала на четвереньки, судорожно закашлялась, роняя сгустки крови изо рта, выпрямилась, села попой на пятки, и тяжело дыша, стала рукавом вытирать кровь с лица. «Пробито лёгкое, это у неё шок» – шевельнулась у него мысль – «всё равно умрёт, ранение-то смертельное».
Девушка, видимо, умирать совсем не собиралась: кашляя, и роняя на снег густые красные капли, она на четвереньках медленно подползла к нему, стала толкать его в плечо:
– Ляг, ляг на спину, я тебя осмотрю.
Опрокинув его на спину, она стала расстегивать на нём шинель и гимнастёрку. Лейтенант скосил глаза вниз, и увидел на свой груди расползающееся по гимнастёрке красное пятно. Окровавленными пальцами она расстегнула последние пуговки, и он увидел у себя на груди небольшую ранку, из которой наворачивались крупные капли крови.
– Сейчас, сейчас, потерпи, миленький, я сейчас, – зачастила она. Зажав сложенными ладошками его рану, она сильно прижала их к его груди.
– Бля-а-а… – только и смог он прохрипеть.
– Знаю, больно, потерпи, сейчас остановлю кровь, – широко раскрыв глаза, он видел, как у неё и спереди на шинели, вокруг пулевого отверстия, набухает красное пятно.
«Пневмоторакс» – зачем-то всплыл в голове слышанный им в госпитале медицинский термин, не совсем ему понятный.
«Сквозное. Значит, пуля пробив её, сидит во мне. Тогда и мне конец» – вяло шевельнулась простая и логичная мысль.
– Не бойся, пуля во мне – сказала она, как будто услышав ход его мысли, – она тебя только кончиком ткнула. Вот, всё, видишь – хоть и больно, но кровь уже почти не идёт, – она отняла ладошки от его раны, и он с удивлением увидел, что действительно, кровь остановилась и ранка на самом деле совсем смешная, с широким входом и глубиной в сантиметр. Однажды в детстве, он, играя, случайно наступил на доску с торчащим большим гвоздём. Слава Богу, кончик гвоздя выглядывал из доски совсем чуть-чуть, на сантиметр-полтора, и ранка получилась хоть и очень болезненная, но неопасная – широкая и неглубокая. Прямо, как сейчас.