– Далеко до города? – спросил Джэйгэ.
Старик заинтересовался. Джэйгэ походил на бывалого скитальца, и хоть борода его еще не покрылась пылью седины, на лице пролегли резкие, отрывистые морщины, кожа обветрилась и затвердела, как яблочная кожура, а глаза смотрели на мир с тоской и скукой, будто бы весь мир для этого человека – серая стена. Одежда была под стать – помятая, пыльная шапка с мехом наружу, грубая волчья доха, на поясе мешочек из коровьего желудка рядом с небольшим мечом с потрескавшейся рукоятью, и старый березовый лук на плече. По всему видно, что этот человек прошел чуть ли не весь Ооют, а спрашивает о городе…
– Как солнце встанет – доберешься, – сказал старик.
– Как?! – Джэйгэ так опешил, что плохо закрепил ремень и один из мешков свалился в ноги каарзыма. – Южанин говорил, что я дойду сегодня.
Крайний срок доставки почты истекал до захода солнца.
– Раньше так было, – кивнул старик. – У старой дороги сворачивали через деревню в лесу, но теперь люди в обход ходят. В лес идти не решаются. Две зимы назад один парень глазами наредника видел. Деревня пустая теперь, одни волки воют. Новая дорога огибает холмы.
– Но пройти по старой еще можно?
– Живые там не ходят.
– Я спешу.
Старик печально улыбнулся.
– Эйээх! Мертвецам золото ни к чему, парень, – сказал он.
– А живым ни к чему без него.
– Себе и без золота пригодишься, – старик посмотрел на Джэйгэ серьезно. – Из леса уже целую зиму никто не выходил. Не сворачивай туда, парень. Поживи пока.
Джэйгэ нервно отвернулся и дернул уздечку каарзыма.
– Не сверну, – сказал он.
Джэйгэ поспешил по дороге, ведя сцепленных каарзымов за поводок. Тропа скоро уткнулась в опушку и повела в обход леса. Джэйгэ поглядывал на темную зеленую листву, на вздрагивающие под резкими порывами непостоянного ветра ветви, на иголки и размышлял. Последние две недели он постоянно спешил, спал через раз, устраивал привалы только когда совсем кончались силы – и всё равно опаздывал. Он разложил в уме маршрут последнего месяца, вспомнил почтовую карту и прикинул, где мог ошибиться. И ничего не придумал. Потому что он не ошибся. Да, он долго обходил горы, но, во-первых, в горах не было дороги (по крайней мере, о ней не знали местные), а во-вторых, вокруг были разбросаны селения, где нужно было собрать отправления. Другой дороги не было, а значит, весь маршрут из Арын-Абе до Эрээсина изначально был составлен так, что нельзя было уложиться в срок. Что это – халатность составителей, которые в жизни не выбирались дальше своих контор и представляли мир по картам и цифрам, или намеренная ошибка, вредительство? Ведь если Джэйгэ не вернется в срок, то не просто потеряет всё заработанное, а еще и получит штраф, и выйдет тогда, что последний месяц он прожил впустую! Не впустую даже – а вовсе зря! Терпел морозы, ливни, пробирался сквозь реки грязи, спасался от хищников, умирал от голода и отдавал последние куски перепуганным, измученным и надменным, кстати говоря, каарзымам. И ради чего? Чтобы стать еще беднее? Чтобы его, нищего почтальона, деньги положил себе в карман какой-то чиновник-вредитель, сидящий в теплом затхлом кабинете, где жизнь и смерть перепутались местами?