– Слушайте, – Антон посмотрел на друзей, – Я только сейчас осознал, ведь я не помню ничего, что было до той больницы. Да и её я помню смутно. Я не помню себя маленьким!
– Я тоже! – отозвался Вася, примостившись на гранитном ограждении.
– Мы с Дашкой тоже как-то об этом говорили…
– Да, вспомнили только, как нас держали медсестры, когда брали кровь из вены. До этого – абсолютная пустота. Надо узнать, как мы попали в больницу! Я теперь просто не смогу спокойно с этим жить.
– Узнаем это – может, будет шанс родителей найти. Оп-па! – Вася едва поймал сдернутую ветром бейсболку, – Нам надо оставаться вместе.
– Ой,… – резко побледневший Антон прижался к граниту. Он с опаской смотрел на проходящего мимо огромного «кавказца», которого на коротком поводке выгуливала дама с весьма выразительными формами. И хотя пес был абсолютно спокоен, Антон долго провожал его тревожным взглядом.
– Выходит, не просто так ты их боишься, – улыбнулась Даша, кивнув на пса, – Не боись, этот в наморднике!
– Ну, так что будем делать? – посмотрел на друзей Саша, – Едем учиться?
Несколько следующих дней прошли в бесконечных разговорах и спорах. В конце концов, ребята решили поступать в колледж при Горном институте в краевом центре, в ста шестидесяти километрах от детского дома. Со специальностью же оказалось значительно сложнее. Все хотели что-то свое, поэтому решили определяться на месте, по результатам экзаменов…
Глава 3 Собеседование
Третьего августа четверка, в сопровождении нового молодого педагога детского дома Симаковой, должна была отправиться в крайцентр на экзамены. Ребята прождали её почти до самой электрички, чуть не опоздав на которую, потом неслись по переходам как полоумные.
Юлия Викторовна Симакова оказалась очень необычным педагогом. Во всяком случае, одежда ее была каким-то сумасшествием. Начиная с белого короткого топика, обнажавшего голый пупок проколотый кольцом с бубенчиком, и такой же короткой, едва прикрывающей нижнее белье юбкой в красную шотландку, заканчивая здоровыми ботинками с торчащими из них бело-синими полосатыми гетрами до колена. Дополняли весь этот бедлам вечная кислотно-розовая жвачка, и мутного вида обморок – видимо ухажер, с огромным тоннелем в левом ухе, одетый во все черное. Всю дорогу они провисели друг на друге, стоя в тамбуре.