Джеймс, кажется, искренне пытался заразить скучающую меня своим позитивом. Только у меня настроения чем-либо заражаться, тем более от этого мужчины, не было. Хотя, возможно, стоит признать – все труднее и дальше продолжать хмуриться, когда тебе настолько широко и искренне улыбаются. Это чистая физиология. Или психология, не знаю как правильно. Читала где-то статью по этому поводу – вроде как, если тебе улыбаются, ты рано или поздно тоже начнешь это делать. Инстинктами заложено. На любом континенте, в любом самом изолированном от остального мира племени, проявление эмоций у всех людей одинаково. Так что нужно быть конченой стервой, чтобы совсем не перенять толику всеобщего сумасшествия.
Я поджала губы, клятвенно обещая себе, что не буду получать удовольствия от времени, которое проведу с Джеймсом. Мне вообще сейчас должно быть стыдно, что я обманула Конрада и отправилась на развеселые гулянья с другим мужчиной. Так что если я начну еще и наслаждаться этим вечером, то не знаю, как потом буду договариваться с собственной совестью.
– Я даже не знаю, кто из них рейнджеры, – призналась честно. Хоккей ни разу в жизни не смотрела. Да и вообще, единственный спорт, к которому я имела хоть какое-то отношение – это школьный футбол. И то, откровенно говоря, мы собирались на трибунах с девочками только для того, чтобы поговорить о мальчиках.
– И я все равно ничего не вижу. Да и не понимаю, на что там смотреть? Двадцать взрослых мужчин катаются по льду, машут палками и пытаются попасть по черному кружочку.
– Во-первых, – возразил Джеймс. – Их не двадцать, а двенадцать. И катаются только десять. Вратари в основном стоят на воротах…
Спасибо, Капитан Очевидность.
– Во-вторых, если ты встанешь, тебе станет лучше видно, – прежде чем я успела вцепиться в сиденье, Джеймс подскочил на ноги и рванул меня за собой. И не просто рванул – обхватил за талию, поднял меня в воздух, будто я ничего не весила, и поставил на сидение, так что я возвысилась над остальными зрителями в нашем ряду на целую голову минимум.
Заложенные с детства правила хорошего поведения велели мне тут же спуститься на землю, но любопытство все-таки одержало пальму первенства. Последние полчаса я видела только несколько не самых приятных задниц в потертых джинсах, которые постоянно качались перед лицом.