– Хочешь, чтобы я вас благословил? – Дмитрий усмехнулся. – Так и быть! Погуляем на вашей свадьбе.
– Я не об этом, – Антон от волнения задел локтем черепа и опрокинул на пол. – Настя…
– Верно. Ты совсем молодой и горячий. Не нагулялся ещё. Какой из тебя семьянин? – сказал барон, улыбаясь, но стоило ему заметить на полу разбросанные черепа, как от улыбки не осталось следа. – Сказал же – ничего здесь не трогай!
– Я всё подниму. Прости, – отозвался Чернов. Он уже не рискнул возвратиться к разговору о Насте. Нагнулся было за черепом летучей мыши, но Дымов подоспел и остановил его руку.
– Оставь, как есть. Я сам разберусь, – сурово произнёс барон. – Навлечёшь беду на себя и на тех, кто тебе дорог, – они заговорённые.
– Плевать. Не верю я в эти глупости! – заявил Антон, высвободив руку. К черепам он больше не притронулся.
Чернов не знал, почему в такой момент ему вспомнился тот разговор с боссом. Может, Дымов не солгал и он тогда наслал на себя проклятье. Он был в НМЦ, побег срывался, а на пути стоял монстр, которого явно было не одолеть. Антон собрал волю в кулак, принял боевую стойку и показал врагу безумную улыбку. Похоже, он скоро встретится с дорогими людьми. Чернов был далёк от религии, но верил в загробную жизнь. Там его ждали мать, Лихой рукав, товарищи, а теперь и Анастасия с дочкой.
Глава 3. Кровь прародителя
Апрелевское кладбище было последним пристанищем как для местного населения, так для жителей Фениксбурга. Оно находилось на окраине посёлка городского типа Апрелевка, входившего в Фениксбургскую область. За место здесь нужно было отдать двести пятьдесят тысяч патринских и больше. Некрополь окружал высокий каменный забор; напротив парадных ворот простиралась дорога с двусторонним движением. Через дорогу были невзрачные постройки: цветочная лавка, небольшой продуктовый, шиномонтаж и ритуальный магазин. У крыльца последнего припарковался одинокий серый порше.
Вечерело, на улице было немноголюдно, на мёрзлую землю опускался снег. Порше покинул пассажир – высокий господин в чёрной шубе из мягкой бархатистой овчины; ему было тридцать восемь лет. В салоне было тепло, поэтому его шуба осталась не застёгнутой. Продавщица цветочной лавки вышла покурить и, окинув недовольным взглядом чернильно-чёрные короткую стрижку и бакенбарды мужчины, начинавшиеся от виска, плавно переходившие в бороду и усы, его тёмный кашемировый джемпер, кожаный ремень с пряжкой – тигриным черепом, выкованным из серебра, мрачные брюки и сапоги, закашляла и отвела глаза. Приезжий держал в руках изысканную трость, рукоять которой украшал белый тигр. Он посмотрел на часы серьёзным взором бледно-голубых глаз и, крепче сжав рукоять, поторопился в ритуальный магазин.