– Носи, малец! – заключила совет тетка, передавая «камаши».
– Нехай наших знають!
Когда я пришел в школу, друзья встретили меня шумными приветствиями:
– Урра!.. Панич пришёл! Панич!..
На переменках ребята прыгали с разбега на мои «камаши», стараясь отдавить блестящие носки, а на уроках обстреливали их из бумажных трубок слюнявой жеваной бумагой. Я пришел домой в слезах, скинул проклятые «камаши» и заявил матери, что пойду в школу босиком, но не надену панские обноски.
Ближайшие наши соседи справа, если смотреть на реку – Праснецы и Верховодки, а слева – Лукашевичи. Прекрасный пол их, как и всех «обыватэлей» нашей околицы до самого бульвара, трудится около горшков, скотины и выращивают около своих домов овощи и капустную рассаду, которую в мае сбывают окрестным мужикам. Представители же грубой половины служат в городе писцами, гончарят, ловят рыбу, спускают по «заборам» плоты с лайбами8 и, если не сидят в трактире (в городе он единственный) – то помогают по хозяйству прекрасным своим половинам.
В праздники паненки Верховодковы и Праснецовы натягивают черные сетчатые «пaльсонетки», надевают соломенные шляпки с птицами и яркими цветами. Затем они, прикрывши вуалетками выделенные пудрой веснушчатые лица, идут в костел, выставляя черные позолоченные молитвенники («ксёнжки»). Шествуют они под зонтиками, задравши головы и опустив глаза.
За паненками двигаются пани под черными накидками, в черных чепчиках-наколках, навесив на руки черные кружевные сумочки. Позади плетутся паны при галстуках-шнурках с бомбошками, в длинных черных сюртуках, в русских картузах и в рыжих панталонах, напущенных на головки сияющих сапог.
За нашим домом по направлению к соседней параллельной Пекельной улице – огороды Рабеко и Василия Метлы. Огороды эти настолько велики что, когда глядишь на дальний край, где фронтом к улице стоят дома соседей, то не распознаешь, кто из многочисленных ребят Paбeки забрался в огурцы к Метле.
Заможнее всех на нашей улице – Лукашевичи. У них два дома, два сада, две лодки. Сам пан Олман Дукашевич служит писцом в «опеке» и на досуге ловит рыбу. Это угрюмый, сухощавый загорелый дядя ростом ниже среднего, искуснейший рыбак и первоклассный лоцман. Ему известны все рыбные места и все опасные камни и «заборы» по руслу Деснёнки и Двины на 10 вёрст вверх и вниз от города. Говорят, пан Юлианни ни разу не возвращался с рыбной ловли порожняком и не посадил баржи или плота на камень.