И сейчас, во сне, Михаил словно с цепи сорвался, избивал сына кулаками. Тот вопил, извивался, тщетно пытался вырваться. Отец всю свою злость, всю обиду вколачивал в маленькое детское тельце. Вадик вывернулся и бросился наутёк, Михаил за ним. Ноги тяжёлые и словно в киселе вязнут, сын всё дальше и дальше, вот уже и скрылся совсем. Всё, нет больше сына, исчез он.
А злоба осталась. И когда Михаил вдруг наткнулся на него, тут же схватил и стал бить по голове камнем. Руки от крови липкими стали, противными…
«Я ж его убиваю!» – с ужасом понял Михаил и обнаружил, что бьётся на голой панцирной сетке, воздуха не хватает, а вокруг по-прежнему темнота. «Это же сон, сон… Ф-фу…» Сердце колотилось так, будто он полночи бегал, а не спал. «С ума я, что ли, сошёл, он ведь всего лишь ребёнок. Ну, не люблю я его, но не убивать же его, в самом деле». И тут же припомнил взгляд сына, который случайно уловил, взгляд тяжёлый, полный ненависти. «Гадёныш, – подумал он тогда. – Лучше б спасибо сказал, что кормлю его и терплю под своей крышей. Тварь неблагодарная». Этот взгляд его здорово зацепил и обидел, но в глубине души он прекрасно понимал, откуда этот взгляд взялся.
Синяя вспышка осветила избу. Игрушки на полу, похоже, подобрались ещё ближе. У самой двери динозавр валялся, где он теперь?! Михаил, человек трезвомыслящий, в подобную чепуху не верил сроду, и теперь глазам своим верить не собирался. Но страх тонкой холодной струйкой уже пробрался в самое нутро убеждённого материалиста. Подоспел отдалённый гром. «Дались мне эти грибы», – не без сарказма подумал незадачливый грибник, громко прокашлял саднящее горло, чтобы разогнать тишину, а сам расширенными глазами уставился в сторону игрушек, ожидая новой вспышки.
А всё началось с имени. Имя для сына они с Алёной подбирали вдвоём. Владимир, Дмитрий, Александр, Михаил – вот настоящие имена для мужчины! Алёна соглашалась. Приехала тёща помогать с новорождённым, и помогала она хорошо. А потом они вдвоём, Алёна и тёща, принесли из загса новенькое свидетельство о рождении. Вадим – вот как звали теперь его сына! Вадим, блин! Какой-то Вадик… Вадим Михайлович, тьфу! Михаил был оскорблён. Отныне тёща исчезла с его горизонта. Есть она, нет её – неважно. Она обижалась, пыталась поговорить, ругалась – зять мазнёт равнодушным взглядом, вот и будет с неё.