Побег из офиса должен пройти «без сучка—без задоринки». Инвентаря – 5 кило, не меньше – прям армейский комплект «Ратник». Вдыхаю холодок кондиционера. От перформанса уже душно. Рюкзак набит макулатурой, но эт семечки. Тяжелее представить новую жизнь без «Предела» (эт бывший начальник). Даше лифт сегодня свистел по—особому, с облегчением. Еще бы. Ему не возить теперь эти полтора центнера туда—сюда.
Где ж он применит свой искристый задор, где обольется потом, как душем, куда пристроит свою помошницу Елену С., обладательницу самых накачанных губ и самого облегающего талию дрессе на 68—м этаже?
Собрался. Сел осмыслить план действий. Зачем—то чиркнул объявление: «Продается менагер „Предел“.С большим пробегом. Не бит. Не крашен. Не прокурен салон. Шипы на колесах. Недорого».
Ну что, Евгений, может копирайтингом заняться? Текст положил под клаву Борьке. Пусть читает, когда придет.
Подумал, а смог бы, ну это… продать «Предела»? Вряд ли, разве только в унизительное рабство…
Да, Предел наверняка уже утаптывает ковер высокого начальства в ожидании следующей должности. Но дерьмо не плывет абы куда, оно выплывет наверх, то бишь на повышение. Кем назовут этот тяжеловесный корабль после переплавки? Может, как с «Варягом» поставят какое—нибудь самурайское имя и оставят при этом старое.
Вчера, в понедельник, Предел уходил в ночь, аки ратник на новую заставу. Молча, насупившись, «не обчаясь» с нами, коллегами по цеху, соратниками по мастерству на@бки клиентов. Крепко держал дистанцию. Простим Пределу этот Пробел его воспитания. Он ненавидит нас, клиентов, себя, жену, в обЧем, все, что движется – то и ненавидит. Ну начальство то любит, чего эт я все одним цветом мажу.
Лохмат как черт (это уже о себе) – последствия скоростной вертикальной гелеукладки. Стремителен, как олимпиец – третье место по скорости приезда в офис. С пылью на туфлях – забыл воспользоваться аппаратом для чистки обуви на входе. Полурасстегнутая молния на ширинке – не успел дотянуть до конца. Кошкина шерсть на костюме – приду – убью!
Ускоряюсь с документами – скелетонист на последнем этапе дистанции. Вызываю добрую улыбку менеджера по швабрам Фатимы. Девушка в шоке, за столько лет видеть меня в такую рань! Она не верит, и потому переходит на таджикский.
– Ман гум шудам, – это я успокаиваю ее фразой, которой она меня научила в значении «я заблудился».