– Мы джаз и в клубе можем послушать бесплатно, – ответили рабочие.
– Видели мы ваш клуб! – презрительно вставила слово тощая девица, – Шедевр кубизма – обломок гигантской шестеренки. Что вы там танцуете? Гопак под гармошку пляшете? Боржоми пьете? Скука у вас – митинги одни.
– А у вас разврат и пьянство! – обличительно выступил комсомолец Гертрудов.
Девица возмутилась.
– У нас не разврат, а свободная любовь! По взаимному согласию. Хочешь убедиться, а, красавчик?
– Я хочу, – вышел вперед рабочий Сидор Думыло, – я з вами.
На этот предательский выпад отреагировал бригадир.
– Смотри, я доложу на собрании о твоем поведении, – предупредил он Сидора.
– Мне ваши сбирания достали во як! Ты че мене батько, за моим поведением следить? Я сам сибе господарь!
– Не видать тебе комсомола, пойдешь вон из бригады, – тихо пригрозил Гертрудов.
– Так? А работать хто буде? План ковать и перевыковывать? Я больше твово пароды выграбал, а ты только мовой на сходах махаешь, а не лопатою. Матерьялы налево грузиш, а ще комсорг воший!
– Ну и вали кулацкое отродье!
Неожиданно Сидор со всего маха вмазал Гертрудову по лицу.
– Я потомственный шахтер Донбасса!
Возникла потасовка. Кто-то крикнул:
– Бей антихристов!
Обе компании схлестнулись и замахали кулаками. Посыпались взаимные оскорбления: Сутенеры! Прастытутки! Безбожники!
– Убью сволочь! – сгоряча крикнул бригадир Иван шахтеру Сидору. Все четко это слухали.
Таким образом, гражданин Иван Гертрудов первым попал в круг подозреваемых. Опер допросил Гертрудова и выяснил, что имеется проблема с алиби – в комнату общежития бригадир вернулся под утро, якобы ночевал в гостях у дамы. Осталось только опросить местных свидетелей конфликта, найти тех хулиганов и восстановить полную картину ночных похождений рабочего Думыло.