А еще Ада ненавидела дождь. Почему-то именно в дождь у нее обострялась истерика. Почему-то именно в дождь она растрепанной кошкой металась по квартире и размахивала кулачками. А потом, закрывшись в спальне, истерично плакала.
Хотя в день нашей свадьбы шел дождь. И она весело смеялась. И повторяла:
– Как я люблю дождь, Герка! Если бы ты знал! И как обожаю гжель! Это что-то из ретро! Ни у кого такого быть сейчас не может! Все так стандартны, Герочка!
Я верил ей.
Когда она лгала мне? Возможно, всегда…
А ведь я ее очень любил. Впрочем, теперь уже не знаю. Возможно, я влюбился не в нее, а в небо…
Мы познакомились в небе, высоко-высоко от земли. Ада была стюардессой. И соответствовала всем стандартам этой профессии.
Вначале я увидел ее длинные худые ноги, потом тонкую талию и наконец, подняв голову, – узенькое хорошенькое личико с немного впалыми щечками. Мой принцип глухонемого на сей раз не сработал.
– Так вам кофе, чай, сок или… – повторила она хрипловатым голосом, в котором проскальзывали нотки раздражения.
– Или?
– Фу, а я уже подумала, что вы глухонемой.
– Теперь уже нет. – Я улыбнулся.
– Вылечились?
– Точнее, меня вылечили.
– Вам повезло. Наверное, на хорошего врача нарвались.
Ада по-прежнему была серьезной и нотки раздражения в голосе стали еще ярче.
– Пока не знаю. – Я улыбнулся во второй раз, еще приветливее.
Сколько раз, гораздо позднее, я проклинал себя, что изменил своим принципам. Принципам нельзя изменять! Я теперь это знаю точно. Если ты их нарушил, то они могут запросто разрушить твою жизнь. Сколько раз, гораздо позднее, я думал, что если бы следовал своему железному правилу не вступать в необязательные беседы, возможно, моя жизнь бы удалась. Во всяком случае, удалась бы гораздо больше.
Но в те мгновения невесомости я уже не думал ни о чем. Я летал и в прямом, и в переносном смысле. И летел в головокружительную неизвестность. И мне наивно казалась, что Ада послана мне самим небом. В прямом и переносном смысле. Впрочем, возможно, я и не ошибался. Насчет неба.
Сколько раз, гораздо позднее, я ей повторял:
– Ада, ты мне послана адом.
Мне нравился каламбур, который я сочинил. И я даже научился варьировать:
– Ада, ты вышла из ада!
Ада – ты сама ад!
Ад для тебя, Ада!
Нет ада, кроме Ады!..
И все в таком духе. Как ни странно, эти вариации действовали на мою жену магически. Иногда даже я улавливал в ее глазах искорки восхищения. И тоненькая рука с тарелкой из гжели застывала в воздухе. Впрочем, ненадолго…