У гнезда заканчивались люди. Дшина поразилась этому, ведь ее кабал умел восполнять запасы. Из внешних ли, из внутренних источников – не важно. Людские ресурсы бесконечны.
Тем более в таком идеальном месте, почти как за пазухой у Хранителя.
Назгал утверждал обратное. Никто еще не видел признаки увядания. Казалось, система тоннелей разрастается. Все больше окрестных деревень привязываются к культу. Ведьмы, эстиниевские послушники распространяют весть о священной грибнице.
И все же, людей становится меньше. Гнездо уперлось в границы.
С одной стороны это река – нужно прокапываться жутко глубже, рискуя затопить тоннели. Эстиний кивнул. Он встречался с этой проблемой. С его губ готово было сорваться предложение о том, как решить проблему. Нужно перекинуть мост из невесомых нитей. Легкие, как паутинки, но прочнее железа, из которого тянется проволока для звеньев кольчуги.
– Подожди! – Назгал поднял руку.
От движения вязкая жижа под ним пошла волнами, поднялось несколько пузырьков газа. Дшина хихикнула.
На мгновение обстановку удалось разрядить.
С другой стороны продвижение культа остановили люди. Заслоны из воинов, выжженные поля, леса. Тоннели они не могли перекрыть, но сгоняли весь двуногий скот с освобожденных территорий.
– Тактика выжженной земли, – кивнул Эстиний. – Так поступал один… в году… эдак…
– Не важно, – очередное движение Назгала. – без пищи, наш дом обречен.
– И наш долг, – тихо проговорил Эстиний. – Без него мы – ничто. Существование наше обусловлено помощью слепцам.
– Именно.
Назгал соглашался с товарищем, хотя не мог выразить мысль столь красиво. Вот почему он терпел безумства Эстиния. Его странную мастерскую, увлеченность письменами, кодексами. Все найденные в окрестности книги, он стаскивал в мастерскую, где подробно изучал. Обычно это оказывалась Книга Хранителя, но каждый кодекс отличался от аналогичного.
Отличались миниатюры, почерк переписчика. В текст закрадывались ошибки – порой намеренные, в надежде уязвить опостылевшую книгу.
– Те люди, на поверхности, – объяснял Назгал, – останавливают наше продвижение. В их руках железо, на теле броня. Они принесли с собой огонь, собрали все зерно с окружающих деревень. Нам досталась лишь горстка голодных людей.
– Голодный лучше слышит, – улыбнулся Эстиний. – Мои помощники говорят, что их не прогоняют. В ночи под грохот голодного живота люди особенно чувствительны к голосу разума.