У Глеба дёрнулся уголок глаза.
– Может, не надо? Я бы за воскресенье отлежался…
Тут уж я не выдержал и ухмыльнулся.
– Да как же ты отлежишься? Тебя ж поди новая подружка за воскресенье совсем заездит! А в госпитале отдохнёшь. Диета опять же, процедуры.
Глеб вздохнул, машинально потёр рубец и махнул рукой:
– Ладно, проехали. Не надо госпиталя.
– Очередная горячая штучка? – поинтересовался я, делая на бланке дополнительные пометки.
– Угу, – признал Глеб. – С этой учёбой на танцульки времени уже не остаётся, а без танцулек сразу в койку она ни в какую. С принципами, видишь ли! И хороша, зараза, сил нет!
Глеба с его пятью классами образования всерьёз взялись натаскивать в теоретическом плане, а ещё определили на курсы военной подготовки, так что со свободным временем у него дела обстояли лишь немногим лучше моего. Но вместо выражения сочувствия я спросил:
– Ритм в голове как звучит? Сильнее, тише?
– Да так же, наверное.
– Таблетки пьёшь?
– Обязательно.
– Всё, свободен.
Следующим зашёл Унтер. Крепкий кряжистый мужик с жёстким обветренным лицом и вислыми усами происходил из приграничного люда, служил в армии с пятнадцати лет и поначалу рвался обратно в часть, но вербовщики особого дивизиона вцепились в опытного пластуна руками и ногами, сумели найти подход и убедили подписать контракт.
– Андрей Мартынович!
– Пётр Сергеевич!
Мы обменялись рукопожатием, и Унтер, он же Андрей Мартынович Чешибок, потянулся за листом.
– Разреши?
Я передал ему бланк, передвинул карандаш, и Унтер быстро поставил в нужных местах аккуратные галочки, после заявил:
– Жалоб нет, ничего не беспокоит. – Он огладил усы и добавил: – Разве что седина пропадать начала. Но это же хорошо, так?
– Да уж неплохо, – признал я, задал несколько уточняющих вопросов, сделал пометки на обратной стороне листа и пригласил заходить в кабинет следующего.
Алик Балаган, невысокий и чернявый живчик лет двадцати пяти, сразу взял быка за рога, прямо с порога заявив:
– Сегодня без меня! Голова раскалывается спасу нет! Худо мне! Худо!
Прежде он работал слесарем на ткацкой фабрике Белого Камня, в плен попал из ополчения, и нынешним житьём-бытьём в Новинске был целиком и полностью доволен, как по мне – даже слишком.
– Присаживайся, – попросил я Алика, от которого явственно попахивало перегаром, и уточнил: – Сильно голова болит?