– Ты? – сказал капитан.
Лицо Мандаринова, которое всегда было красным, стало еще краснее, и она был готов вот-вот расплакаться.
– Я! – вскрикнул матрос.
– Расскажите правду о побеге Патрушева с корабля, а я потом поговорю об этом с командующим.
Глаза Мандаринов стали черно-белыми.
– Ну, как я уже говорил, Патрушев прыгнул за борт с борта корабля в 10:20 утра, капитан. Хм.. и потом.. Патрушев глубоко нырнул в воду. Раньше он был сборщиком абалонов, поэтому у него это хорошо получалось. Он пробыл под водой около трех минут, прежде чем спокойно опустил лицо над водой и начал плыть.
– Откуда вы это знаете? И что еще за абалоны?
– Я просто наблюдал за ним. Абалон – это моллюск, капитан, в них жемчуг.
– И ты просто смотрел, как он уплывает? – Капитан Алехин уставился на Мандаринова широко раскрытыми глазами.
Мандаринов не смог ответить и долгое время молчал в напряжении. Затем он вдруг закричал странным голосом.
– Я понимаю, как это выглядит, но, пожалуйста, подумайте о страданиях Патрушева! Перед тем, как прыгнуть в море, он сложил руки вместе и поклонился мне. Пожалуйста, позволь мне пойти за капитаном Гречко, сказал он. Если Гречко жив, Патрушев вернет его обратно. Если он мертв, Патрушев готов умереть на месте. Вы думаете, что служба Патрушевой можно было бы называть хорошей, если он не позаботится о будущем главного инженера? Пожалуйста, позволь поступить по-мужски, сказал он. Кроме того, он под подозрением. Все думают, что Патрушев знает, что произошло с капитаном Гречко, а Патрушев как будто всем врет. Поэтому Патрушев был готов пожертвовать своей жизнью и именем ради того, чтобы отстоять свою честь. У меня нет такой болтливой болезни, как у тебя, сказал он. Если хочешь, стреляй, сказал он. В общем, Патрушев заплакал. И я тоже плакал. Я не мог ничего сделать. Слезы наворачивались на глаза, поэтому я плохо видел, хотя и стоял на посту. Я готов к наказанию. Пожалуйста, накажите меня как можно строже, потому что никакие наказания не идут в сравнение с тем, на что подписал себя Патрушев ради нашего капитана Гречко!
Вся группа, казалось, была вымокшей, когда Мандаринов замолчал. Кто-то вытирал лицо рукавом. У кого-то были красные глаза.
– В капитанскую каюту, – сказал Алехин, его глаза тоже слегка покраснели.