– Алексей Иванович! – сказал Баскин. – Дорогой мой, я помню все хорошее, что ты мне делал прежде, курируя меня в горкоме. Поэтому рад, что прислушался ко мне. Со своей стороны постараюсь буквально в течение следующей недели все окончательно решить, разумеется, с кем надо. Так что поедешь в лесхоз сразу с приказом.
– Спасибо, Михаил Леонидович! – начал Нексин, в голосе которого теперь, напротив, появились нотки подобострастия, которое у него было ранее в беседах с теми, кто выше его по должности. – Уж извини, пожалуйста, меня, что так долго раздумывал над твоим предложением. Все как-то стало сложно в жизни… Хотел бы знать: чем буду обязан?..
– Знаю, знаю, – перебил его Баскин, – Елена Аркадьевна рассказывала… Понимаю, как тебе нелегко теперь… Это, конечно, возмутительно, что она говорила о сожжении партийного билета.
– А когда она успела об этом рассказать? Ты ее видел?..
– Да нет… – замялся Баскин. – Мы говорили по телефону.
– Странно, но она мне об этом не сказала.
– Это, думаю, не так важно, главное – результат. Умница она у тебя, Алексей Иванович, и хорошо, что успела мне сказать, потому как, если бы не сказала, еще через день-два стало бы поздно… Кого-то уже планировали директором лесхоза.
– Сказать честно, не очень себя представляю в лесхозе.
– Перестань, не хочу повторять банальности, наподобие того, что «не боги горшки обжигают», у тебя огромный опыт работы с людьми. Что главное в кадровой работе?.. Человек должен быть свой, надежный! Сейчас, к твоему сведению, почти все наши не только из горкомов и райкомов партии, а и комсомольцы пошли руководить фабриками, заводами, пароходами и прочим; грядут огромные перемены, и нужно понимать, что прежней жизни уже нет и не будет, все заводы и пароходы были общими, а станут чьими-то… Мы жили хорошо прежде и дальше должны жить не хуже, даже лучше… За это нужно выпить. – Баскин разлил по рюмкам коньяк, они чокнулись и выпили. Он продолжал: – И давай договоримся раз и навсегда, пускай прошлое останется только в наших головах, но не делах. Помнишь, как-то был у нас семинар, проводил его доцент из Института марксизма-ленинизма. Он верно подметил, словно зная наперед: «Будут серьезные перемены… Всему есть предел… В первую очередь это касается дел человеческих…» Так что, Алексей Иванович, все, что идет от людей, – это до поры до времени. Теперь, как видишь, пришел конец тому, чем мы с тобой занимались, ты в обкоме, я в горкоме, поэтому не принимай близко к сердцу сожжение партийного билета. Вывод один: значит, не могла быть вечной прежняя власть. Теперь будут новые партии, и получим мы с тобой другие партийные билеты. – Он снова налил по рюмке.