Николай сделал большой глоток коньяка. Гостья сжалась, напряглась, как кошка, увидевшая мышь. Матвеев поперхнулся, закашлялся, попытался встать с кресла, но ноги не держали его; он упал на пол. Фея метнулась к Николаю, достав из кармана небольшой пузырёк с белым порошком, крикнула:
– Где настоящий браслет? Где? Признавайся и я дам тебе противоядие. Ну, быстро!
– Дарина поменялась, – прохрипел Матвеев, протягивая к женщине трясущуюся руку.
– С кем? Кому отдала?
– Соседке… Коробкиной… Дай…
Эмилия отпрыгнула в сторону, протянула к Николаю пустую руку и произнесла, не скрывая злорадства:
– Нечего давать. От этого яда нет противоядия. Сейчас ты сдохнешь, и я хочу, чтобы ты знал – я тебя ненавижу. Ты разрушил всё, что я строила долгие годы. Жени был прав. Ах, как он был прав!
Николай хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу, хотел что-то сказать, но не мог, а фея произнесла с улыбкой:
– Счастливого пути, дорогой, – она небрежно сделала ручкой и пошла к выходу.
Матвеев в последний раз взглянул на женщину, помутнели глаза, упала голова на пол. Гостья обернулась на пороге и, улыбнувшись победно, вышла из комнаты.
Выбравшись из усадьбы через чёрный ход, гостья прошла вдоль забора, подойдя к участку Коробкиных, оглядела притихший дом с тёмными окнами, тихо сказала:
– Значит, Коробкина? Да, не самый лучший вариант, но… других нет, – и пошла к кладбищу.
Вернувшись к большой берёзе, фея громко сказала:
– Откройте.
В темноте ярко засветился проём, похожий на дверной. Эмилия произнесла требовательно:
– Маргарита Кински. Запомнить. Пропустить в шесть часов вечера пятого мая одна тысяча семьсот двадцать девятого года.
Мигнул свет. Женщина удовлетворённо кивнула, сказала:
– Третье мая одна тысяча семьсот двадцать девятого года. Двадцать два ноль ноль, – и, сделав шаг, исчезла в проёме.
Влетев в подземелье, я всё-таки шлёпнулась на пол, прямо над головой раздалось:
– Там кто-то был!
Я подпрыгнула, оглянулась и увидела прямо перед собой всю мужскую компанию, но закричать и убежать не успела – сообразила, что стою с другой стороны зеркала, которое, как выяснилось, было прозрачным. Я обернулась в сторону прохода. Увидела камень в стене, нажала и проход закрылся так же бесшумно, как и открылся. Класс! Придумал же кто-то. Ну, теперь нужно только дождаться удобного момента, и можно выходить, но не тут-то было.