Дор склонился над женой – ее лицо и волосы намокли от пота, и он прижался к ней, своей кожей к ее коже, своей щекой к ее щеке, и его слезы смешались с ее слезами, когда он прошептал:
– Я остановлю твои страдания. Я все остановлю.
Но когда поднялось солнце, Дор не смог разбудить Алли.
Он тряс ее за плечи, теребил за подбородок.
– Алли, – бормотал он. – Алли… жена моя… открой глаза.
Она лежала неподвижно, вяло откинув голову, дыхание было совсем слабым. Дора захлестнул мощный прилив ярости. Первобытный вой, поднимавшийся откуда-то из глубин его тела, разом прорвался через легкие:
– А-а-ахх…
Его вопль несся в пустом воздухе над плоскогорьем.
Он встал – медленно, словно в трансе. И побежал.
Дор бежал под утренним небом и под полуденным солнцем. Мчался так, что у него обожгло легкие, пока наконец не увидел ее.
Нимову башню.
Она была очень высокой; ее вершину скрывали облака. Дор бросился к ней, одержимый последней надеждой. Прежде он наблюдал за временем, измерял и анализировал его, считал дни и составлял календари, а теперь твердо решил достичь того единственного места, где время можно изменить.
Он дотянется до небес. Заберется на башню и сделает то, чего не смогли боги.
Он заставит время остановиться.
Башня возвышалась в виде пирамиды, построенной уступами, ее ступени предназначались для блистательного восхождения Нима. Никто не осмеливался ступить на них. Некоторые мужчины даже опускали глаза, проходя мимо. Когда Дор приблизился к подножию сооружения, несколько стражников мельком взглянули на него, но никто из них и представить не мог, что задумал этот оборванец. Они и опомниться не успели, как Дор уже несся вверх по царской лестнице. Рабы смотрели на него в замешательстве. Кто этот человек? Разве он принадлежит к числу избранных? Один что-то крикнул другому. Несколько человек побросали инструменты и кирпичи.
Вскоре рабы устремились за Дором, уверенные, что гонка к небесам началась. За ними кинулись стражники. К ним присоединились случайные прохожие, оказавшиеся рядом с подножием башни. Жажда власти – вещество огнеопасное, и вскоре уже тысячи людей взбирались по фасаду мощного строения. Слышался нарастающий рев, согласный клич свирепых завоевателей, готовых взять то, что им не принадлежит.
Последующие события стали предметом споров.