– Ну… Как с Валерьичем не выйдет – у меня все кончилось… Да и повторяться не особо-то хочется… А… Зная Алину Владимировну… Несмотря на пощечину… Рукоприкладство она вряд ли одобрит… Хотя…
– Э! Про ту штуку с Бородой вообще забудь! Не было этого, ясно? Зря ты даже мне это рассказал. Лучше бы и дальше держал язык за зубами, чтобы вообще никто не был в курсе. А про кулачные бои свои даже и думать не смей! Иво тебя раза в два больше и на голову выше. Чихнет только, и полетишь ты далеко-далеко вместе с заявлением на свое имечко в придачу! Долгополова же от этого с ума сойдет. Еще за твою жопу переживать ей не хватало, – прервал я мыслительный процесс Семы.
– Так я и веду к тому, что дракой делу не поможешь – только хуже всем будет. Чего сразу разнылся-то? Я знаю, что ты – терпила, но я своих в обиду не дам, понял? И так этого не оставлю!
– Разнылся? Терпила? Да ты охренел, что ли? Я о тебе же, дураке, забочусь! А ее я уважаю не меньше твоего.
– Знаю, извини, – вздохнул Сема и опустил голову. – Достал он меня просто. Гнида. Вот здесь уже! Вечно ко всем цепляется, сука. Где их с Бородой только понабрали?
– Так штатные режиссеры у нас все заняты. Вот и взяли Иво. Мне он тоже не очень нравится. Иногда говорит еще какими-то аллегориями и метафорами, что, кажется, сам себя не понимает. Ну а Борода – это Борода. Он всегда у нас за музыку отвечает. Я с ним, конечно, побольше контактирую, чем с эстонцем, но если деда с Иво сравнивать, то они – небо и земля. Наш себе таких выкрутасов, как этот, не позволяет.
– То есть то, как Валерьич на Зинаиду Ивановну ни за что, считай, пасть свою тогда раззявил – «вы не понимаете, это другое», да? Слушай, а ты, кстати, про «Стокгольмский синдром», часом, не слыхал? – ухмыльнулся Сема.
– При чем тут это?
– Да при том, что ты за сегодня второй раз уже о Бороде говоришь. Да с какими-то нотами симпатии. А до этого его ушатами отборнейшего говна поливал при каждом упоминании. Размяк ты совсем, как со Светочкой своей съехался. Эх, размяк. Определенно, – он ехидно захихикал.
– Вот как? Как ты это делаешь, а? Мы вообще сейчас о другом говорили! Как ты умудряешься абсолютно любой наш диалог свести к этому? – громко и раздраженно проворчал я, размахивая руками.
– Все потому, что ты – подкаблучник, – указал Сема на меня двумя пальцами, в которых была сигарета.