Перед сном долго ворочался, не мог заснуть. Жена медленно и спокойно дышала, я смотрел на ее спину, пока не провалился в беспокойные сны. Наутро жена застала меня в ванной, сидел, обливался слезами, как последний дурак.
Ночью мне приснился дед. Не в деревне, а просто… Просто без фона даже, не помню, что там подсознание нарисовало на заднем плане, да и неважно это. Стоял он молча и смотрел на меня. Был таким, каким помню его в детстве. Я его увидел и взмолился:
– Дед, прости меня!
Все плакал и просил: «Дедушка, прости!» Я в жизни никогда так не плакал, как в этом сне.
– Простил, – утешает жена. Гладит по голове. – Он простил.
Он – рыхлый серый горб постели. Пудовые руки и ноги не шевелились, да и глаза открывались с трудом, нехотя. Тело застыло в слабости. Сава лежал в надежде уснуть и поспать подольше, до времен, когда все это кончится и ему станет лучше.
Постель пропахла потом. На тумбочке громоздилась грязная посуда, в комках одеяла утонул ноутбук. Ноутбук только что разрядился, но у Савы не было сил достать зарядку, он лежал без движения, тупо уставившись в окно. Там мелькали пальто, сумки, зонты, прически. Сава лежал.
Все свалилось разом. Свалилось и подкосило. Сава любил девушку – миловидную болтунью с небесным именем Ангелина. Гелечка охотно ходила по кафе и кинотеатрам за его счет. Сава даже думал о кольце в красной бархатной коробочке. Он сказал хорошенькой девушке о своих чувствах. Та вздохнула и оглядела его критически. Так Сава узнал, что он бедный, толстый и вообще – неперспективный. И Ангелина исчезла так же быстро, как все делала в своей жизни. Сава же, медленный Сава, только-только осознавший большое чувство, остался ненавидеть себя.
После расставания и на работе оскандалился. Сава долго слушал раздражающее жужжание клиента, до тошноты, до ряби перед глазами, а тот все говорил и говорил, и телефонная трубка вспотела в Савиной руке, а спина плавилась от негодующего взгляда начальника. «Да ты ничего не умеешь! Не умеешь продавать!», – презрительно бросил начальник. «Я все умею. Просто не хочу», – подумал Сава и ушел. Давно уволиться хотел, и вот повод. Вроде и к лучшему, но стало так паршиво, что с трудом дополз до одеяла. Так под ним и остался.
Сава лежал у окна. Дом был старый, низкий и даже со второго этажа хорошо просматривалась улица. «Куда они все спешат?» – думал Сава, глядя на оживленную дорогу. Там бежали, едва не спотыкаясь, люди. Вот – мужчина в добротном костюме – брюки отлично сидят, а на Саве всегда мешком. Вот – завитая девица на каблуках – такая на Саву и не взглянет.