Прежде, чем он успел ответить, рядом с ними внезапно послышались голоса. Мужчина молниеносно сгреб ее в охапку, зажал рот рукой и потащил в кусты. Там они и стояли, не шевелясь, пока мальчишки не прошли мимо, громко споря об исходе футбольного матча. Мужчина еще некоторое время прислушивался, прижав ее к себе, а затем отпустил. Она быстро попятилась и снова с отвращением вытерла рот. От мужчины воняло потом и пороком.
– Если бы мне нужны были деньги, я не стал бы тащить тебя в кусты, а сразу бы приставил нож к твоей тонкой шейке, лапочка! – сказал он весело, но не злобно. Девушка ответила ему испуганным взглядом. Когда же он вслед за тем запустил руку в карман, она в панике отступила назад, но вместо ножа он вытащил небольшой клочок бумаги и протянул ей. – Йо передает привет.
Лили дрожащей рукой взяла у него записку и развернула ее. Девушка все еще была в полном замешательстве. Как собеседник узнал, что она здесь? Как он мог догадаться, что она пойдет одна через это место? Она пробежала глазами записку и в ужасе подняла руку ко рту.
– О нет! – потрясенно воскликнула она. На вырванном из газеты клочке бумаги корявым почерком было написано всего несколько слов:
«Пауль умер вчера. Подумал, что вы должны знать. И. Болтен».
– О нет, этого не может быть! Я думала, он идет на поправку. – Лили не могла отвести взгляда от записки. Она чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и остатки самообладания стали покидать ее. На мгновение у нее закружилась голова.
– Где… – хотела спросить она, но, подняв голову, осеклась и в замешательстве огляделась по сторонам.
Мужчина исчез.
* * *
Чуть позже Лили выбралась из кустов возле гимнастического зала и, выдернув пару веточек из волос, на глазах у кучки изумленных гимназистов невозмутимо расправила грязное платье. Молодые люди что-то кричали ей вслед, спрашивали, не нужна ли ей помощь, но Лили, не замечая ничего вокруг, поспешила к зданию.
Остаток дня девушка провела словно в трансе. На гимнастике она столько раз падала с брусьев, что учитель в конце концов решил, что ее беспокоит ежемесячное недомогание, и посадил ее на скамью. Во время других занятий было не лучше: она ни слова не могла воспринять из речи учителя. Герр Кляйнляйн даже отчитал ее за рассеянность, но она и бровью не повела. Обеспокоенные состоянием подруги Эмма и Берта несколько раз спрашивали ее, все ли в порядке, но она только кивала. В ее голове крутилась лишь одна мысль: Пауль мертв.