– Вас как зовут? – спрашивает мент, а я смотрю, как отрицательно качает головой молодой, но уже помятый жизнью фельдшер.
– Волков Иван Алексеевич, – на автомате говорю я.
– Тут уже всё, – второй мент вырастает, как из-под земли. – Наряд уже едет.
– Вы владелец этого дома?
Мне хочется его ударить. И всех их. Хочется размозжить ему череп об эти самые ступеньки.
– Кем вам приходится погибшая?
Я смотрю на него секунд пять, почти вижу, как раскалывается ментовская башка об отполированный камень. Потом в последний раз смотрю, как синеватое тело загружают в скорую, разворачиваюсь и направляюсь в дом.
– На вопросы следователю отвечу, – бросаю не оборачиваясь, запираю за собой дверь.
В доме холодно. Может, промерзли мокрые шмотки и теперь холодят кожу. А может… Может, я промерз. Нутро мое ледяными крошками покрылось.
Наверное, она хотела бы, чтобы я страдал. Чтобы я почувствовал всю горечь потери. Скорбел, переживал утрату… Что еще принято в таких случаях. Что чувствую я? Только холод.
– Мой маленький, глупенький Бриллиант, – иду по пустому дому, в котором не жил. Приезжал только к ней. – Глупо так. Решила бы меня грохнуть, я бы понял. Я бы понял…
Интересно, было ей холодно? Холоднее, чем мне сейчас? Однажды я умирал. Не до конца, но холода не помню. Хотя, может быть, дело в том, что я умирал не так, как она. Я был не один тогда. А она одна. Без меня. По факту, она всегда была без меня. Даже, когда я был рядом.
Поднимаюсь на второй этаж, сворачиваю в ее комнату. Наверное, я всегда знал, что так будет. Или это сейчас мне кажется так. А она здесь так ничего и не поменяла. Стены так и остались светлыми, то же зеркало, те же занавески дорогущие (дизайнер какой-то присоветовал), покрывало в тон. Ни картинок каких бабских, ни косметики, ни безделушек. Вещи в шкафу только те, которые я привозил. Держал ли я ее? Нет, сама не уходила. Может, прогнать надо было? Жива бы была. Или нет.
Крови много. Она жидкая, разбавленная водой. Вся вытекла из моего Бриллианта. Я смотрю на полную ванну. Ей стоило утопить в ней меня. И жизнь бы ее наладилась. И Вероникина жизнь тоже наладилась бы, наверное. Хотя, пришлось бы ей устроиться на работу. Ну или нашла бы кого-нибудь другого для содержания их с Алисой.