– Аркадий Михайлович, что это?
Торговец посмотрел на него глазами побитой собаки и вздохнул:
– Если бы я знал, если бы я только знал.
– Откуда это у вас? – Савранский бросился к портрету.
Он водил по нему пальцами, боясь прикоснуться к холсту, словно звёздный омут мог поглотить его. Нет, только холст и подрамник, холст и масло, больше ничего, но краски, краски, манера письма – что там «Лунная ночь на Днепре». И ещё этот космонавт. Из всех космонавтов в лицо Савранский знал только Гагарина, но это был не он. В нижнем углу вместо имени автора змеилась неразборчивая закорючка и год – 1965-й.