Сергей Сергеевич был уверен, что ничего, что могло бы помочь решить стоящие перед ним и перед его отделом задачи, на планёрке он не услышит. Убрав свисшую на глаза прядь, он машинально провёл пятернёй по рано поседевшим волосам и подумал, что ему пора бы наведаться в парикмахерскую. Присутствующие склонились каждый над своим столом и время от времени делали какие-то записи, не поднимая глаз. Или делали вид, что делают записи. Он один смотрел на всё как зритель, поглядывая на висевшие на противоположной стене большие часы, стрелки которых, нервно подёргиваясь, неумолимо приближали то, про что говорят: «Чему быть, того не миновать». Казалось, что он вообще никак ни на что не реагирует. На его лице не отражалось никаких эмоций. К тому моменту, как подошла его очередь, на планёрке не было сказано ничего, что касалось бы работы его отдела или его лично. Он подождал, пока будет произнесено название его отдела, и отрапортовал:
– На прошлой неделе заказчик принял нашу работу. Подписал акты сдачи-приёмки и в пятницу оплатил выставленный счёт. На этой неделе планируем положить черновик отчёта ещё по одному договору вам на рассмотрение. Отдел ведёт три экспертизы. Работы выполняются по графику. Нарушения сроков нет.
– Всё по плану? А что с плановым документом? Напомните нам, когда его нужно было сдать? Когда он наконец будет утверждён? – начав спокойно, но постепенно добавляя ехидства и громкости в голосе, спросил замдиректора.
– Борис Мансурович, – с некоторой усталостью, но скорее со снисхождением, чем с раздражением, Сергей Сергеевич посмотрел ему в глаза. – Теперь его не только утверждать, но даже рассматривать не будут. Мы с вами это уже обсуждали, и вы всё прекрасно знаете.
– Я знаю. Я знаю, что плановая работа не выполнена. И что теперь мне прикажешь делать?!
– Что можно, мы сделали.
– Я спрашиваю, когда этот пункт плана будет выполнен?
– Не знаю. Я не могу сказать когда. Не стану обещать, если не знаю. Теперь, наверное, только года через два.
– Я не понял, что ты мне ответил? Ты не знаешь?! А кто будет знать? Кто в этом виноват? – железа в голосе начальника прибавилось.
Присутствующие притихли и даже перестали делать свои пометки и записи. Некоторые опустили глаза и лихорадочно пытались вспомнить, нет ли за ними каких подобных долгов или не дали ли они иного повода начальству выплеснуть гнев на них. Когда между репликами повисала короткая пауза, было слышно, как минутная стрелка на настенных часах делает очередной скачок, звук этот бил по ушам, как удары шпицрутенами.