– Нет.
Его взгляд напрягся.
– Нет?
– Нет. Что, никогда прежде не слышал этого слова? – поддразнила его я, повторяя то, что сказала ему в нашу первую брачную ночь.
– О, я часто его слышу! – ответил он.
Я заулыбалась, но его лицо оставалось мрачным.
– Ария, я серьезно.
– Как и я, Лука. Я защищаю людей, которых люблю. Тебе придется принять это.
Он покачал головой.
– Не могу, ты поступаешь необдуманно, когда руководствуешься своими сердечными порывами.
Я пожала плечами.
– Ну, я такая.
Он прижался лбом к моему.
– Я не потеряю тебя.
– Не потеряешь, – прошептала я, прижимая ладонь прижалась к татуировке на его груди.
Рожденный в крови. Поклявшийся на крови.
Может, я и не давала клятву крови, но меня связывало с Лукой нечто куда более сильное, чем слова. Меня связывала с ним любовь.
– Я всегда буду рядом с тобой.
Его взгляд смягчился.
– Мы поедем в медовый месяц на следующей неделе.
Я удивилась и спросила, сгорая от предвкушения:
– Правда?
Мы были женаты два месяца и за это время ни разу не говорили о медовом месяце: вначале потому, что наш брак был по расчету, а не по любви; потом – потому, что Лука был слишком занят.
– А как же Братва? Они не нападут вновь?
Две недели назад они совершили нападение на поместье Витиелло. Погибло несколько человек Луки, и муж едва не потерял меня. На моих глазах погиб Умберто, мой охранник, которого я знала с детства. С болью в сердце я написала письмо его вдове и детям.
– Они нападут вновь, но не так скоро. Им нужно восстановить силы после потери Виталия. Я не смогу отсутствовать слишком долго, но неделю мои люди без меня точно справятся. Маттео уважают почти так же, как и меня. Какое-то время он сможет всем управлять.
Я не могла перестать улыбаться.
– Куда мы поедем?
Лука нагнулся, чтобы поцеловать меня, а потом выпрямился с улыбкой. Он смотрел на меня тем особенным взглядом, который предназначался только для меня, и мое сердце сжалось от любви.
– У отца была яхта в гавани Палермо, и отныне она моя. Мы можем провести неделю, исследуя Средиземное море.
Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, беспокоила ли его смерть отца, но хотя тот умер лишь пару недель назад, у Луки не было ни капли сожаления. Сальваторе Витиелло был мужчиной, который внушал людям страх, а не восхищение или нежность. Я недостаточно хорошо его знала, чтобы печалиться из-за его смерти, и, судя по тому, что я слышала, наше знакомство ничего бы не изменило.