Над городком, меж тем, нависли тучи страха, сгустившиеся как раз над семьёй органиста Йонаса. Тётка уже успела растрезвонить всем, кто желал услышать, о посещении Андрюса Агне-ведьмой; желая всем показать, что она, тётка, ни при чём, торопливо и с подробностями расписывала произошедшее в их доме и попутно во всеуслышание открещивалась от племянника. Ядвига своими ушами слышала, что её брата именовали теперь не иначе как «ведьминское отродье», каким-то образом приписывая рождение Андрюса не матери, а самой Агне.
Ядвига боялась выпускать Андрюса одного на улицу, ходила с ним всякий раз, надеясь, что в её присутствии, авось, не случится плохого – но брат не желал осторожничать, и отказывался притворяться… И в один вечер жителям городка таки пришлось убедиться, что не так уж ошибались они в своих подозрениях.
Младшие сёстры, Катарина и Иева, ранним утром отправились на ферму за молоком, и теперь Андрюс имел возможность без их пристальных взглядов изучать странное поведение подаренного Агне перстня. Ещё раньше он заметил: оказывается, когда некоторые – впрочем, весьма немногочисленные – жители городка проходили мимо их окон, перстень начинал светиться и мигать чистым, травянисто-зелёным светом. То же самое случалось, когда к Андрюсу приближалась сестра Ядвига. Он как-то попробовал привлечь внимание сестры к чудесному изумруду, но та лишь испуганно покачала головой.
– Не моё это дело, братец. Тебе подарили, ты и распоряжайся, а хорошо ли, плохо ли, про то один Бог ведает.
– Мать ничего тебе про меня больше не говорила? – спросил Андрюс.
– Нет, молчит… Плачет только, а молчит. И отец молчит.
Вскоре Ядвига с матерью ушли на работу – они ещё с осени нанялись к жене бурмистра бельё стирать да штопать. Тётка наводила порядок в саду, отец в это время был в храме.
Андрюс не раз дотрагивался до камня – ничего! Изумруд не желал оживать и светиться. Получается, камень нуждался в присутствии постороннего человека, дабы проявить свои возможности. «Или же не-человека», – предположил про себя Андрюс, хотя, после ухода Агне, таковые в их городке вряд ли остались. И всё-таки…
Любопытство стало таким сильным, что мальчик решился выйти на дома; правда, Ядвига строго-настрого запретила появляться на улице одному. Огорчать сестру не хотелось – но он же ненадолго! Сейчас день, взрослые занятыми своими делами, едва ли ему может что-то угрожать.