Гляжу на дочь, постепенно мое сердце согревается. Глажу ее по голове, поднимаю на ноги.
– Лиля, послушай, Лейла не замена твоей матери. Я не предаю ее память, по-прежнему люблю. Но нам надо жить дальше. Слышишь меня? Мама никогда не вернётся…
– Никогда? – слабый шепоток у меня за спиной. Оборачиваюсь. Там застыли темноволосые малышки.
– Никогда, – впервые признаюсь им. – Никогда…
Во дворе хлопает калитка. Вскидываю глаза на окно.
– Будьте здесь, – выбегаю во двор. Замираю, встречаясь взглядом с ней… с моей новой Лейлой.
Дышать нечем. От переполняющих эмоций спёрло в груди, ком застрял в горле.
Чувствую за спиной сбившееся дыхание Лили и матери. Понимаю, что не должен показывать им, как сильно счастлив возвращению беглянки.
– Ваша? – интересуются мужчины.
– Моя… Спасибо, что нашли. Сочтёмся, – пожимаю мужчинам руки. С чувством выполненного долга, уходят прочь.
– Лейла, я же просил не выходить из дома одной. Если бы потерялась?.. – в моём голосе столько боли, что девушка озадаченно глядит мне в глаза, явно не понимая, ругаю я ее или горько сожалею. Если бы потерялась, я бы страдал, – заканчиваю фразу у себя в мыслях.
Бросаю колкий взгляд через плечо. Мать с дочкой тут же исчезают за дверями дома, оставляя нас одних.
– Наташа, – шепчу девушке в ухо. – Что ты натворила? Если бы тебя нашли люди дяди Акима? – И забрали у меня, продолжаю фразу мысленно.
От моей Лейлы так вкусно пахнет, не выдерживаю, покусываю мочку ее уха. Девушка дергается, выставляет руки вперед, но я лишь прижимаю ее к себе крепче.
Сносит башню от ее запаха и близости.
– Наташа, – шепчу ей в губы мантру, сводящую меня с ума. Ее губы в опасной близости. Проигрываю самому себе – целую желанные губы девушки.
Горячо, жарко и влажно. Еще глубже и совсем перестану соображать.
Наташа вовремя вырывается.
– Прекрати! Мы так не договаривались!
– А как? – непонимающе гляжу на контуры ее красивого лица в темноте.
– Я твоя вторая жена. Не всерьёз. Когда всё закончится, ты меня отпустишь…
– Отпущу… тебя? Воровку? Вместе с краденным?
– Воровку? – голос девушки дрожит.
Снова надвигаюсь на нее, ловлю за руку. Засовываю ее руку себе под свитер. Нежные женские пальцы касаются моей голой груди.
– Ты украла мое сердце. Как же ты сможешь уйти?
– Не смейся, – голос Лейлы светлеет, в нем появляются игривые нотки, они царапают мой слух, вызывают бурю угасших со смертью жены желаний.