– Как имя-то? – спросил старик.
– Гриня, – ответил Рубахин.
– А меня Николай Федорович зовут. А это баба моя, Софья Ильинична, – кивнул он головою на открывавшую дверь женщину. – Тридцать лет уж как вместе, – то ли с восхищением, то ли с сожалением пояснил он.
Раздобревшее тело Софья Ильинична носила на нестандартно тонких ногах и тоже своим не спокойствием создавала суету. Волосы на затылке были собраны в шишку по моде ее молодости. Она навряд ли могла вызвать интерес в ком-то, но по привычке прошлых лет пыталась кокетничать.
Когда прошли в единственную комнату, старик развязал мешок и вынул несколько пол-литровых емкостей с синей жидкостью.
– Что это? И зачем столько? – удивился Гриня, с подозрением глянув на содержимое.
– Стеклоочиститель! – произнес Федорович так, словно перед ним стоял французский коньяк «Наполеон», – сейчас мы его приладим к употреблению.
Он достал из-под дивана кусок металлической трубы, диаметром сантиметров десять. С одной стороны набил ее ватой, поверх которой насыпал активированный уголь, и дал держать это сооружение над трехлитровой банкой гостю. А сам, открывая бутылки, стал выливать жидкость в верхнее отверстие, дабы пропустить сквозь фильтр. Гриня глянул на него так, как будто старик сделал сенсационное открытие.
– Труба нагревается! – сказал он.
– Хорошо! – довольничал дед. – А с другой стороны видал, какая чистенькая вытекает? Вливалась жидкость синего цвета, а вытекла с другой стороны прозрачная, как слеза.
– Надо запомнить, – неожиданно для себя сказал Рубахин, – может пригодится.
– В магазине-то коньяк да шампанское по бутылке на месяц, – словно не услышав его, говорил Николай Федорович, – вот и выдумываем сами горячительные напитки. Сейчас закончим, да я Саньке, попу, позвоню. Он в местном ансамбле по выходным дням играет. Пусть придет, порадует нас.
Банка быстро наполнилась. После хозяин набрал номер гитариста и пригласил в гости. Затем поставил напиток на стол и вновь обратился к гостю.
– А ты не местный, видать?
– Видать, не местный, – улыбнулся Гриня, испытывая в своей душе неведомое доселе состояние.
Софья поставила закуску на стол.
– Салат по-колымски, – объявила она, сделав ударение на «колымский».
– Как это, по-колымски? – полюбопытствовал Гриня, услышав название неизвестного блюда.